Надо сказать, что, при всей своей начитанности, в вопросах физиологии я была тогда полнейшим профаном. Когда сверх положенного по календарю накапало десять дней, я разрыдалась и бросилась маме на шею. Хорошо, я была идиоткой, но она-то чем думала? Тестов тогда еще не продавали, но отправить меня к гинекологу она вполне могла. Вместо этого они с Эдуардом призвали нас к ответу:

«Что вы намерены делать?»

«Жениться», - буркнул Мишка.

Его родители были не в восторге, но, как люди порядочные, противиться не стали. Мы подали заявление в загс, а через три недели я проснулась в луже. Была ли это задержка, или же я на самом деле забеременела и случился ранний выкидыш, так или иначе, мне хотелось провалиться сквозь землю. Но Мишка сказал, что умерла так умерла и мы все равно поженимся. Я согласилась, и это было первой из сборника Великих Глупостей, которые мне довелось совершить.

Все без исключения, даже моя мама, не говоря уже о Мишкиных родителях, у которых мы поселились, думали, что я обманом женила его на себе. Отношение ко мне было соответственным. Промаявшись пару месяцев, мы переселились к моим. Маму это не слишком обрадовало, но Эдуард, на протяжении четырнадцати лет относившийся ко мне с швейцарским нейтралитетом, воспринял это спокойно. Он, похоже, ничего и не заметил. И скоро мы узнали почему.

Все эти годы он работал там же, в санатории, у него был свой кабинет, который он частенько использовал для скорострельных огневых контактов с отдыхающими дамочками. Мама, конечно, догадывалась, но закрывала глаза, полагая, что негулящий мужчина в Сочи - это нонсенс. Главное, что возвращается домой. И вот однажды Эдуард возвращаться отказался. На той же самой кушетке, где вылупился их с мамой священный союз, вспыхнула новая страсть, на этот раз с молоденькой москвичкой. Девчонка уехала, Эдуард, невзирая на мамины слезы и уговоры подумать, подал заявление на развод и отправился следом. Потом появился на суде, получил все полагающиеся бумажки, забрал кое-какие вещи и исчез совсем, хотя из квартиры выписываться не стал. Мама поплакала, поплакала - и вернулась в Питер.

Так мы с Мишкой остались одни. И жилось нам весьма скверно. В смысле, голодно. Подкармливать было некому. Мишкины родители уперлись: раз уж вам приспичило жениться в восемнадцать лет, будьте добры обеспечивать себя сами.

Я нашла несколько частных уроков, которые заключались в написании за раздолбаев сочинений и прочих письменных работ по литературе. Этого хватало, чтобы заплатить за квартиру, коммунальные услуги и купить проездной. На еду опять-таки не оставалось. У Мишки были большие претензии, пост охранника или продавца мороженого его почему-то не прельщал. Он предпочитал быть бедным, но гордым. Репетиторы по истории никому были не нужны. Я покупала капусту и делала ленивые голубцы. Иногда в них добавлялись порезанные тоненькими кружочками сосиски.

И вот однажды фортуна то ли улыбнулась нам, то ли окончательно отвернулась, но Мишка выбился в люди. Каким-то загадочным макаром он влез в автомобильную мафию, сначала самой что ни на есть шестеркой, потом резво пошел в гору. Не могу сказать, что мне это очень нравилось. По моим понятиям, в таком бизнесе люди долго не живут. Единственный вариант: хапнуть побольше, побыстрее убежать и спрятаться. Мне это было неприятно. Мишка орал на меня как резаный, и я сдалась. Закрыла глаза и стала ждать, когда ко мне придет соболезнующий милиционер. Так что визит капитана Зотова можно было считать ожившим давним кошмаром.

Но милиционер так и не пришел, а денежек у нас становилось все больше и больше. Мы приоделись и отъелись. К тому самому моменту, когда нам выдали дипломы, Мишке удалось купить подержанный джип, отремонтировать квартиру и оборудовать ее по самое не хочу. Он продолжал вкалывать в своей мафиозной конторе, а я мыкалась без дела. Репетиторство мне надоело, а преподавать русский язык в школе - об этом и думать не хотелось.