– Они во всем сознались, и имеющиеся в наличии доказательства подтверждают их показания. Как и заявление несовершеннолетнего ребенка.

– Мистер Спаркс утверждает, что мисс Дюпон и мистер Денби вместе разработали план и обманули его.

– Они обманули вас, заставив воткнуть иглу с пропофолом в горло маленькой девочки?

– Я не…

– Хватит. На тебе был парик, который мы нашли, и солнцезащитные очки, но у Кейтлин есть глаза. Глазищи что надо. И уши. Ты говорил с ней перед тем, как ударить, и ты говорил с ней из-под маски волка, которую мы тоже нашли, ты надел ее, чтобы напугать десятилетнюю девочку. Ты ударил ее, запихнул в фургон, а затем увез ее с поминок хорошего человека, от и без того скорбящей семьи.

– Шериф, ребенок, находящийся под таким давлением, вряд ли смог бы узнать голос.

Микаэла рассмеялась.

– Вы просто не встречались с этим ребенком. Приведите ее к присяге в зале суда, и я вам обещаю, что присяжные прислушаются к каждому ее слову. Слову ребенка, чья мать вступила в заговор со своим любовником, чтобы использовать ее, накачать наркотиками, запугать. За деньги. Спаркс, твой голос звучал в трубке, когда похититель требовал десять миллионов долларов. Они не вызвали полицию, но записали разговор.

– Твои партнеры сдали тебя с потрохами. Денби очень разозлился, когда узнал, что с ним ты договорился на два миллиона, обещая разделить выкуп пополам, а у Салливанов потребовал все десять. И он раскололся, как моллюск, которого обдали паром. Если ты действительно думаешь, что у женщины, которая трахалась со своим личным тренером в той же постели, в которой спала с мужем, женщины, которая поставила на кон безопасность дочери, позволила накачать ее наркотиками и запугивать, есть хоть какое-то чувство чести, то ты идиот.

Рэд повернулся к Розуэллу:

– Я говорю это ради вас, потому что я устал, мне противно и надоело выслушивать откровенную чушь. И Дюпон, и Денби заключили сделку со следствием. Ваш клиент последний в очереди, и я полагаю, что все в этой комнате знают, что последний в очереди получает хрен с маслом. Может быть, этот ублюдок рассказал вам слезливую историю, изобразил испуганного дурачка и рассказал, как ему жаль бедного ребенка, оказавшегося в центре такого кошмара, но у нас есть доказательства, которые опровергают его слова.

Подводя итог, ваш придурок-клиент выбрал Дюпон из длинной череды богатых женщин, которых он потрошил ради денег. У нас есть имена, и мы получим заявления с подтверждением сказанного. С Дюпон он увидел возможность получить солидную сумму, достаточную для того, чтобы уйти на покой с шиком, начав с Мозамбика.

Выкладывая все слой за слоем, Рэд обратил на Спаркса жалостливый взгляд.

– Придурок, у тебя на ноутбуке полно запросов по Мозамбику – договора об экстрадиции нет. Он объединился с бывшим подельником Фрэнком Денби, чтобы провернуть эту аферу. Шантаж: фотографии, сделанные на его камеру, теперь тоже будут использованы как доказательства, на них он со своей клиенткой на, как там говорится, месте преступления. Сказал, что твоя клиентка – худшая мать на свете, согласилась на похищение ради выкупа, а Спаркс и Дюпон подняли цену, чтобы обмануть Денби. Она взяла на себя ребенка, сказала той, где спрятаться, и там Спаркс поджидал ее с иглой, тележкой и фургоном.

Рэд встал и, словно ему стало плохо, хотя на самом деле он просто хотел размяться, отвернулся:

– Помощник шерифа, теперь ваша очередь. Мне нужна минутка, чтобы успокоить желудок.

И она плавно приняла эстафету, изложила остальное, выделив главное.

Лицо Розуэлла почти ничего не выражало. Рэд решил, что он одинаково хорош и в суде, и в покере. Но у каждого есть своя слабость. Ему пришлось поискать слабость у Розуэлла, и он ее нашел.