Понятно, что и в делах судебных достоверность доходит также до несомненности, только тогда, когда нет шансов для противоположного заключения. Есть события и факты, несомненная достоверность которых так же высока, как и какой-нибудь непреложный закон природы. Это только показывает, что фактическая достоверность представляет различные степени: от слабой вероятности, подобной какой-нибудь мерцающей гипотезе в науке, до достоверности, на которой зиждется всеобщий закон тяготения. Но обыкновенно в делах судебных мы удовлетворяемся более или менее высокою степенью достоверности. Редко встречаются в суде такие доказательства, при которых абсолютно невозможно было бы предположение противоположного результата сравнительно с тем, к какому пришел судья.

Вообще, при оценке силы судебных доказательств, на основании приблизительных обобщений, нужно всегда помнить, что при невозможности знать все случаи исключения мы получаем только вероятное доказательство».[80]

В одной из последних работ по теории доказательств отмечается, что «вопрос об истине в уголовном судопроизводстве находится в центре внимания специалистов с тех пор, как стала формироваться процессуальная наука. И решался он с позиций не только (а порой и не столько) научных, сколько идеологических»[81]. Отметим это замечание об идеологической позиции как весьма существенное для понимания природы понятия «внутреннее убеждение» в судебном процессе.

Приведем понимание истины, которое длительное время господствовало в уголовном процессе и которого придерживалось большинство ученых, так, как оно изложено в работе М. С. Строговича «Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе». «Исходным положением учения о материальной истине в советском уголовном процессе должна быть… теория отражения, согласно которой наши ощущения и представления являются слепками, снимками с действительности, в наших понятиях и суждениях находит свое отражение объективная действительность, наше мышление может познать действительность. Истина есть соответствие наших представлений, мыслей объективной действительности. Истина есть объективная истина. Такая трактовка истины полностью применима к понятию материальной истины в уголовном процессе. Содержанием последней являются конкретные факты, события совершенного преступления, которые исследуются по тому или иному уголовному делу судьями. Одним словом, материальная истина в уголовном процессе есть соответствие того вывода, к которому пришел суд, тому, что было в действительности. Таким образом, понятие материальной истины относится к установлению фактов, обстоятельств уголовного дела, но не к юридической (уголовно-правовой) оценке, квалификации этих фактов и не к определению наказания за совершенное преступление. Прежде всего следует сделать тот вывод, что материальная истина есть объективная истина. Можно ли материальную истину, устанавливаемую по уголовному делу, определить как абсолютную истину, или это относительная истина. Мы полагаем, что поскольку материальная истина есть объективная истина, то она есть истина абсолютная, если приговор суда полно и точно соответствует действительности. Критерием истинности является практика».[82]

Вместе с тем имеется и другая точка зрения, высказанная М. А. Чельцовым и другими исследователями указанной проблемы, согласно которой абсолютная истина в уголовном процессе недоступна и суд обычно удовлетворяется истиной относительной, позволяющей сделать вывод о виновности.

Критикуя позицию ученых, отрицающих наличие и возможность установить абсолютную истину по делу, И. И. Мухин писал: «….нам представляется как раз наоборот. Отрицать абсолютную истину в деятельности суда, не ставить перед судом задачу установления по каждому делу абсолютной истины, то есть достижения достоверных знаний об обстоятельствах рассматриваемого дела, было бы теоретически неправильно и практически вредно. Это обезоружило бы нашу процессуальную теорию, ослабило бы внимание и ответственность суда в поисках истинных и достоверных знаний, крайне необходимых для вынесения правильного приговора. Кроме того, эта теория привела бы на практике к осуждению невиновных, так как для вынесения обвинительного приговора было бы достаточно установить определенную степень вероятности и вовсе не обязательно стремиться к установлению достоверных знаний о совершенном преступлении… философской основой нашей процессуальной теории и судебной практики является марксистско-ленинская философия, которая в отличие от идеалистических философских теорий и взглядов признает, что человеческое мышление способно давать и дает нам полные достоверные знания, абсолютную истину в любой области процессуального права и практическая деятельность органов следствия и суда не составляет и не может составлять исключения»