– Свечку поставить можно вон в той церквушке.

– Разберёмся! – ответила та и двинулась вперёд, Лада пошла за ней, помахав племяннику на прощание.

Теперь они шагали молча и просто смотрели по сторонам. Каждая думала о своём. Тёплый весенний ветерок ласково трепал им волосы, солнце многообещающе улыбалось. Неожиданно подруги вышли к гостиному двору. Старинное сооружение пестрело разномастными современными вывесками, что сильно портило его внешний вид.

– Мне надо новые шторы для гостиной, – сказала Лада, решительно потянув подругу к двери с вывеской «Ткани». – Помоги мне выбрать.

Но готовых штор в магазине не оказалось, зато девушкам пришлась по душе портьерная ткань, которую они тут же и купили.

– Ты ведь привезла мою швейную машинку? – уточнила Лада.

– Привезла, конечно, она стоит в прихожей.

И тут подруги сообразили, что даже не разобрали вещи, привезённые утром Леной, просто занесли всё в квартиру и сложили кучкой.

– Пора шагать домой! – скомандовала Лада. – Надо ещё успеть ужин приготовить к приходу гостя.

– А свечку поставить? – остановила её Буся.

Лада вздохнула, и они двинулись по направлению к куполам.

Церковь стояла на небольшом возвышении, называлась она Успенской, то есть, в честь праздника Успения Пресвятой Богородицы. Небольшой уютный дворик по периметру был засажен аккуратно подстриженными декоративными кустарниками, на клумбах уже пробилась зелень первоцветов и весело пестрели цветущие крокусы. Они были разных сортов и оттенков: белые, жёлтые, фиолетовые, – и отлично украшали дворик. Пара побирушек у входа тут же протянула к девушкам руки. Подруги подали милостыню и вошли в церковь. Она в этот час оказалась пуста, каждый звук гулко отскакивал от стен и растворялся в пространстве купола. Из прихожан там были только две старушки, в поклоне шептавшие молитвы у иконы Богородицы. Лада решила поставить свечку за упокой души своей бабули, но тут же вспомнила про обретённых мать и отца, поставила и за них. Лена пошла со своей свечой к иконе Богородицы, встала рядом со старушками и что-то прошептала. Что уж она просила у неё, Лада уточнять не стала, а та потом непривычно молчала на протяжении всей дороги до дома. Лада даже начала беспокоиться, не обидела ли чем подругу, но спросить не решалась.

Лишь когда они вошли во двор, Буся привычно произнесла:

– Блииин! Лучше бы мы на машине поехали! Я все пятки смозолила!

И Лада улыбнулась – с подругой всё в порядке.

До прихода Ивана они успели сшить портьеры и повесить их на большое сдвоенное окно в гостиной. Но прежде быстренько помыли это самое окно. В четыре руки и дело лучше спорится. Комната сразу преобразилась, улыбаясь хозяйке чистыми стёклами.

– Квартира становится всё роднее и роднее мне, а с этими шторами тем более, – сказала Лада, расправляя складки на портьере. – Я тут всего-то второй день живу, но уже ни за что бы с ней не рассталась.

– А представляешь, что ты будешь чувствовать, когда отремонтируешь её так, как тебе хочется?! Когда мебель новую купишь, когда выбросишь чужие вещи. Тут такое непаханое поле для деятельности, аж руки чешутся! – улыбнулась Лена, демонстративно почёсывая ладонь.

– Погоди, не всё сразу! – с ответной улыбкой осадила её хозяйка. – Знаю я тебя! Тебе только позволь, таких дел наворотишь!

– Легко! Хочешь, прямо завтра купим обои и начнём ремонт?

– Нет, умоляю! – воскликнула Лада. – Дай мне хотя бы осмотреться и решить, что я хочу.

– Я тебя понимаю, – согласилась подруга, опускаясь на стул. – Хорошо помню, как мы с Ксюхой въезжали в собственную квартиру. Это было что-то невероятное! Мы ещё долго не могли поверить своему счастью. Ходили по комнатам, трогали стены, подоконники, двери. После съёмной комнаты в коммуналке, после вечно пьяных соседей и капризной хозяйки это было невероятным счастьем. Даже не верилось, что ночью можно пойти в туалет в одной пижаме, и никто в коридоре не встретится. Я в первые дни практически жила на кухне, всё что-то мыла, переставляла с места на место и радовалась, что никто не загадит мне раковину и не зальёт плиту жирным супом. А Ксюхе не хотелось выползать из своей комнаты. Я даже обедать не могла её дозваться. Вот что значит, нажились в трущобах. Сейчас и самой не верится, через что пришлось пройти.