– Не, я не любитель читать, а тем более фантастику. Есть у тебя что‑нибудь новое с камер видеонаблюдения?

– Да. Кроме нашей хиппи-пары, в объектив камер попал только местный чудак. Больше ни людей, ни машин в этом направлении.

– Провидец? – спросил его Эйден.

В Кэннон-Бич был только один чудак. Местные жители называли его Провидцем, потому что он всегда предсказывал дожди, похолодание или предостерегал от неприятностей.

– Да. На видео он идёт рано утром двадцать пятого августа вдоль дороги в направлении пирса. Я отправил наших ребят на его поиски. Доложу, как его доставят.

– На записи с камеры в руках что‑то было у него?

– Он катил магазинную тележку с разным барахлом.

– А на месте, где нашли тело, есть следы от тележки?

– Нет. Но там песок у самого пирса, вода смыла все следы, если они и были, поэтому мы ничего не обнаружили.

– Принеси все фото с места происшествия, прикрепим пока тоже сюда. Агент Донован приехал?

– Ещё нет.

– Как приедет, проводи его сюда и зови всех.

– Да, шеф.

– Коллеги, хочу представить вам агента Лучи Донована, присланного к нам для содействия. Давайте каждый сейчас озвучит информацию, которую мы имеем на сегодняшний день. Агент, может, вы начнёте?

– Да, спасибо. Начну с информации, предоставленной полицией штата Нью-Йорк. Зоя Бексински, сорок два года, писатель-фантаст. Двадцать второго августа анонсировала через социальные сети новую книгу про жизнь первых людей, Адама и Евы, после изгнания из рая. И, как я понял, не совсем по библейским канонам. Я её ещё не прочёл. Но копия рукописи у нас есть. Двадцать четвёртого августа, в два тридцать ночи по нью-йоркскому времени, вышла из дома. У нас разница во времени с Нью-Йорком три часа, значит, в половине двенадцатого ночи двадцать третьего августа по местному времени. Я сразу буду говорить местное время. Если можно, я поставлю видео с камер наблюдения.

– Конечно, – ответил Эйден. – Правда, у нас нет такого технического оснащения, как у вас. Можете вставить флешку в этот процессор, я разверну монитор ко всем.

Пока агент Донован загружал видео, Эйден обратился к Тому:

– Напиши на доске маркером: «Ушла из дома 23 августа в 23:30, местное время».

– Сейчас я покажу несколько съёмок с разных камер, – сказал агент. – Вот она одна вышла из дома, но разговаривает сама с собой. Вот идёт по улице, сильно жестикулируя, как будто её кто‑то хватает за голову и руки, а она отбивается. На ней одежда, в которой её обнаружили: топ и шорты, а сверху домашний халат. Это камеры в радиусе километра от её дома. Больше на камеры она не попадала. На учёте у психиатра не состоит. Местной полицией были опрошены родственники, соседи, коллеги. Все характеризуют её как позитивного человека. Ничего необычного в её поведении в последнее время не замечено, не считая её звонка издателю вечером двадцать второго августа, после того как она отправила ему рукопись. С его слов, Зоя вела себя странно. Сейчас нужно изучить почту и комментарии к её постам в соцсетях. Пока у меня всё. Думаю, результаты вскрытия прольют свет.

– Хотелось бы, – сказал Эйден. – Пресса ждёт доклада, известность Бексински нам не на пользу. Али, озвучь нам результаты.

Али поправил очки, подошёл к доске с фотографией и приступил к отчёту:

– Смерть наступила двадцать пятого августа приблизительно в пять утра по местному времени. Сразу скажу: следов насилия нет. В крови не обнаружены следы наркотических средств, токсинов или алкоголя. Умерла от разрыва сердца на пять частей. И это очень странно: все части равны по весу. И разрыва в принципе не было. Если говорить точнее, оно разрезано острым предметом. И это вторая странность, так как на теле нет ножевых ран, и, соответственно, сердце никто не мог вынуть и разрезать. Угол пореза – как от обычного кухонного ножа. Это очень, очень странно, даже с учётом нагрузки на сердце, которая была превышена в несколько десятков или сотен раз.