«Мне нужно выйти», – тихо сказал он самому себе.

Он взял со стола ключи и направился к двери. Перед выходом он обернулся к кошке:

«Не скучай, Мелисса. Ты, наверное, единственная здесь, кто точно знает, что делать».

Улицы Припикса встречали его шумом и хаосом. Узкие тротуары были забиты людьми, пытавшимися успеть по своим делам. Фёдор медленно шагал по главному проспекту, где когда-то стояли баррикады. Он помнил, как этот город сотрясали протесты, крики и выстрелы. Теперь здесь царила тишина, но в этой тишине ощущалась скрытая напряжённость. По крайней мере Фёдор, идущий уверенным шагом без охраны, в капюшоне который почти полностью закрывал его лицо никакой напряжённости не чувствовал. Он привык.

Солнце клонилось к закату, заливая горизонт багровым светом. На окраине Припикса, в зоне старого полигона, грохотали звуки учений. Солдаты выстраивались в ровные шеренги, их лица были напряжёнными, а движения чёткими, как у хорошо настроенного механизма.

Здесь, среди пыли и звуков автоматных очередей, стоял человек, наблюдавший за всем этим с неподдельным интересом. Его высокая фигура выделялась на фоне остальных. Чёрный офицерский китель, идеально выглаженные брюки и сапоги, блестевшие так, будто их только что начистили. Этот человек был Пётр Васильевич Валайков, генерал, которого уважали за его жёсткость и стратегический ум.

Пётр Васильевич родился в семье военных. Его отец, строгий и требовательный человек, с детства внушал ему, что дисциплина и порядок – основа жизни. Эти уроки Пётр усвоил рано и пронёс через всю свою жизнь. Во время революции он быстро зарекомендовал себя как человек, готовый принимать жёсткие, но эффективные решения. Его стратегия не всегда нравилась союзникам, но она приносила результаты.

Валайков верил в то, что сила – это единственный способ удержать государство в руках.

«Страх – это самый надёжный инструмент управления», – часто говорил он. Для него люди были частью большого механизма, который должен работать без перебоев. Если одна деталь ломалась, её нужно было заменить.

Уставшие глаза Мазирова внимательно изучали происходящее на поле. Он остановился в нескольких метрах от солдат, наблюдая за их тренировками.

«Впечатляет, правда?» – раздался голос Валайкова.

Фёдор повернулся и увидел генерала, стоявшего с непроницаемым выражением лица.

«Да, впечатляет», – ответил он, подходя ближе.

Валайков кивнул в сторону тренировочной зоны. «Эти ребята знают, что делают. Настоящие профессионалы».

«Без сомнения», – согласился Мазиров. – «Но скажите, Пётр Васильевич, что вы намерены делать с этой силой?»

«Использовать её», – спокойно ответил генерал.

«Для чего?» – спросил Фёдор, сложив руки за спиной.

«Для поддержания порядка», – ответил Валайков, его голос звучал твёрдо, но без эмоций.

«И что вы подразумеваете под порядком?»

Валайков чуть повернул голову, его ледяной взгляд встретился с усталым, но твёрдым взглядом председателя.

«Порядок – это стабильность. Это контроль. Люди должны знать, кто здесь главный».

Фёдор слегка нахмурился. «Контроль и порядок – это не одно и то же, Пётр».

«Иногда это одно и то же, товарищ председатель», – холодно сказал генерал.

Мазиров вздохнул и посмотрел на горизонт, где солдаты выполняли команды.

«Я хочу построить союз, где люди будут жить без страха», – сказал он.

«Люди уважают только тех, кого боятся», – отрезал Валайков.

«Вы ошибаетесь», – твёрдо произнёс Мазиров. – «Если мы построим государство на страхе, оно разрушится. История это доказала».

Валайков слегка усмехнулся: «Тогда, может, пора переписать историю?»

Фёдор развернулся к генералу, его лицо было спокойным, но в голосе чувствовалась стальная решимость: