Этого было достаточно. Объект указан, а верному псу для защиты хозяйки не надо команды; «Фас». Добраться до директора ему не удалось. На пути встал Мархотин, от его размашистого удара Михаил легко ушел в сторону и с правой, открытой ладонью врезал со всей силы в набухшую на лбу противника шишку. Кафельный пол штука скользкая. Перепрыгнув через упавшего Мархотина, Михаил успел увидеть только спину директора, который скрылся в проходе, ведущем на кухню. В это мгновение сам получил чувствительный удар по лицу, ответил тем же, чем-то огрели по хребтине. Драка выкатилась в холл, оттуда на улицу. Было не понять; кто кого бьет? Михаилу доставалось с двух сторон. Выбежала на улицу Лиза. Встала перед ним лицом к противникам, закрыла своей нежной девичьей грудью. Этого оказалось достаточно. Кого бить Алексей не знал, а противники просто забыли про него.

Директор закрылся в кабинете и названивал диспетчеру, вызывая охрану к кафе. Из отделения милиции выехать на вызов ответили отказом. Дежурный сослался на то, что он в данный момент один и покинуть отделение не имеет право. Только справился; нет ли убитых и тяжело пострадавших. Как будто можно легко пострадать? У директора лицо и грудь были перемазаны в крови из разбитого носа, под обоими глазами наливались синяки. Кто-то удачно попал по переносице, она опухла и болела. Черт дернул подойти к этой кукле. Бешенная. Он всего то и хотел с ней потанцевать, познакомиться, пригласить за столик, мужиков потешить. Ну, занесло немного, хотел помочь ей выйти из-за столика, а что не хотела, так это её проблемы.

Драка начала утихать. Куда там системе оповещения МЧС со всеми нано технологиями, до русского – народного; «Наших бьют». У кафе уже толпилось, галдело десятка два подростков, малочисленные сторонники директора ретировались в холл и посматривали сквозь стекло, ломая голову, как выбраться из этой ситуации, добраться домой целыми и здоровыми. Подъехал УАЗик. За рулем сидел Перхоть. Сколько человек находилось в салоне, было не понять, но выходить они не рискнули.

Лиза промокнула платочком кровь с подбородка Михаила, тронула губами уголок рта с припухшей разбитой губой.

– Пойдем в гостиницу.

– Ага. Только колготки подтяну. Смотри.

Лиза давно заметила, что Перхоть, разговаривая по телефону, показывает кому-то в глубине салона на них пальцем.

– Не стоит. Гостиница территория комбината. Они здесь хозяева. Хотели было весь поселок подмять, да у гуранов рога не гнутся. Пойдем.

И уже всем, взяв Михаила под руку.

– Ребята пошли на пятак. Сеанс окончен. Цирк уезжает, а клоуны пусть остаются.

На скамеечках с удовольствием вспоминали происшествие разогнавшее скуку. Не так уж часто бьют морду директорам, а свои раны, синяки и ссадины это свидетельство доблести и чести.

Дома Татьяна Сергеевна только ахала над живописным рассказом дочери и сердито поглядывала на «Дон Жуана», словно он уже совершил свое черное дело; соблазнил и покинул её крошку.

– Что вы потеряли в этом кафе? Там всегда драки. И сама знаешь, кто ходит туда.

– Кто мама? Твой юбилей тоже там отмечали. Так, кто мы?

–Мы коллективом. Ты как работать теперь будешь? Михаил Александрович завтра уедет. А тебя съедят.

– Подавятся. Я год работаю и уже третий директор. Их меняют как прокладки, едва замараются.

– Фу.

– Что «Фу». Свои может и глупее, но честнее. А скажи кто из «варягов» не замарался. Потому что едут не работать, а заработать и не важно, на чем и каким способом. А спеси? Это, не про тебя Михаил.

– А почему не про меня. Я тоже считаю, что пьют здесь по-черному.

– Ой, не надо. Москва город трезвости.