В.: Что происходит, когда отдаешь себя [Богу]?

О.: Такая отдача приводит к чистому непрекращающемуся блаженству.

В.: Каким образом?

О.: Когда человек отрекается от своей воли и следует Божественной воле, орудие – преданный – перестает за что-либо отвечать, и сознание индивидуального «я» сливается с Божественным сознанием. Тогда все его поступки, мысли и слова исходят из Божественного источника, он же сам совершенно освобождается от сомнений, желаний и оков. В сущности, преданного наполняет высшее блаженство, и только в нем постоянно пребывает его ум. Поскольку эго исчезает, его действиям, словам и мыслям негде оставить свой отпечаток. Теперь он свободен от всех грехов и печалей. Такой человек – бесстрастный, блаженный свидетель великой игры, лилы Бога – Вселенной со всем, что в ней есть.

В.: Можно ли видеть Бога?

О.: Да, Его можно видеть в Его действиях; проявляя Себя, Он пронизывает Собой всё. Он присутствует всюду. Любой предмет – не что иное, как Он.

В.: Если Бог един, почему Он является под разными именами и в разных формах?

О.: Единственный проявляется во множестве, чтобы осуществить Свою лилу, или игру.

В.: Что стоит за проявлением множественности?

О.: Качества: саттва, раджас и тамас. Предметы различаются, поскольку в них преобладает то или иное качество.

В.: Какое эти качества имеют отношение к нашей полной покорности Божественной воле?

О.: В состоянии совершенной покорности Божественной воле преданный превосходит эти три качества и, по сути, обретает Божественность. Он становится просто орудием в руках Всемогущего Бога. В этом случае он совершает Божественную работу; только с этой целью он пришел в мир. Он поистине становится воплощением Самого Бога, как Шри Кришна, Иисус Христос, Мухаммад, Будда, Шри Кришначайтанья и другие Махапуруши[2].

В.: О, Мать, тебя называют Рамом. Имя и форма неразделимы: какова же Твоя форма?

О.: У Меня нет имени и формы. Чтобы постичь Меня, как от них свободную, Рамдас, сначала тебе следует считать, что Я ими обладаю.

В.: Ты едина, но Вселенная разнообразна; в ней можно видеть миллионы форм. Как это возможно, Мать?

О.: Я едина, у Меня нет формы и имени. Я решаю быть многим. А значит, Мне приходится принимать формы; без этого Я не могу быть многим.

В.: Ты вечна, как же возможно, что Твои формы погибают?

О.: Так должно быть. Когда существует Единственное, множественность не может существовать. Поэтому формы рождаются, проживают жизнь и затем умирают: рождение, изменение, развитие и растворение – в них состоит природа формы.

В.: Как Ты можешь существовать, о, Мать, когда Твои формы погибают?

О..: Так же, дитя, как золото не исчезает, даже если украшение расплавят и оно потеряет форму; как кусок льда теряет очертания под действием тепла, однако вода, из которой состоит лед, не исчезает.

В.: Почему Ты захотела стать множеством форм?

О.: Мне хотелось поставить спектакль, а он не может состояться при участии одного актера. Поэтому Мне пришлось проявиться в виде множества.

В.: Что Тебе дает такая игра?

О.: Анандам – высшее блаженство.

В.: Как Ты можешь говорить о блаженстве, Мать, когда в мире столько несчастья?

О.: Пойми, дитя Мое, это Я сама играю роль несчастной, счастливой, гневной и т. д.

В.: Как Ты можешь играть роль несчастной так, что несчастье не затрагивает Тебя?

О.: Игра актера – всегда видимость, она не затрагивает его. Актер делает вид, что плачет, но все это время внутренне, в глубине души остается незатронутым. Так же обстоит дело и со всеми другими чувствами и эмоциями.