– Какую именно? – Продавщица дернула плечом и зацокала по стеклу безупречными вишневыми ногтями.

– И эту тоже. – Светлана поджала пальцы в маникюре недельной давности и обрубком указательного пальца указала на изумрудный куст с пламенными цветами.

Продавщица положила броши на прилавок и качнулась на каблучках:

– Что-то еще?

Светлана наклонилась к стеклу. Сумка воспользовалась оказией, соскользнула с плеча и с грохотом шмякнулась на пол.

– Извините, это все, – пробормотала Светлана, небрежным движением запихивая сумку под прилавок.

Продавщица подобрала губы в осуждающую полоску, но ничего не сказала.

Светлана поспешно стянула с головы шапку и приложила к ней первую брошь. Страусиное перо вспыхнуло огнями, придав шапке диковинный, восточный вид.

«Не каждый может позволить себе все, что пожелает. У людей порой нет средств на самое необходимое». Голос Геннадия прозвучал настолько ясно, что Светлана невольно огляделась по сторонам. Геннадий был, скорее всего, прав, и не только потому, что лучше понимал односельчан. Вряд ли Светлане удалось бы уговорить родителей раскошелиться на дорогие побрякушки для выступления. Конечно, Светлана могла бы купить брошь только для Витки, но было бы лучше, если бы все участники ансамбля выглядели со сцены одинаково привлекательно. И потом, Геннадий не раз говорил, что люди в поселке не любили, когда кто-то выделяется из общей толпы.

Страусиное перо на шапке немедленно потеряло часть очарования и перестало сиять. Светлана вдруг разглядела, что коготок крепления на одном из фальшивых камней был темнее, чем другие. Дефект? Низкокачественный металл?

– Брать будете? – агрессивно, словно почувствовав колебание, спросила продавщица.

– У вас есть серебряные блестки? – к витрине подошла школьница, на вид чуть старше Витки.

Продавщица бдительно сощурилась в сторону новой угрозы. Школьница дерзко вскинула подбородок.

– Спасибо, я раздумала. – Пользуясь возникшей паузой, Светлана положила обе броши на прилавок и ретировалась к витрине с нитками для вязания.

Нитки были выложены красочной радугой цветов, один оттенок богаче другого. Пламенный красный, напоминающий о тогах римских легионеров, соседствовал с теплым оранжевым цветом, лимонный желтый подчеркивал изумруд зеленого, холодный лиловый цвет солировал на фоне насыщенного черного. Более качественная пряжа красовалась в передних рядах, более скромные мотки лежали подальше. Светлана зажмурилась, пытаясь представить, какой цвет лучше всего оттенит яркую Виткину внешность. Жаль, что у Виты больше не было прежнего детского румянца, а из глаз исчез теплый янтарный огонек. Душу пронзило смутное чувство утраты. Наверное, все матери девочек-подростков чувствуют себя именно так. Да и может ли быть по-другому, когда вместо доверчивой малышки по дому начинает бродить погруженное в себя существо, которое ставит под сомнение каждое твое слово.

– Девушка. – Светлана подозвала продавщицу и показала на несколько мотков.

Продавщица быстро выложила требуемое на прилавок и пошла следить за школьницей, которая интересовалась блестками. «Тяжело быть пожизненной „девушкой“», – подумала Светлана, трогая по очереди мотки. Пряжа насыщенного брусничного цвета оказалась самой мягкой и приятной на ощупь. Светлана вытащила из кармана кошелек. Ни муж, ни сельская общественность не могут запретить красивый красный свитер! Мысль неожиданно вырвалась наружу.

– Вы со мной говорите? – повернулась на голос продавщица.

Светлана смущенно покачала головой. Вот позорище! Стояла тетенька в магазине и разговаривала сама с собой. Светлана натянула на голову шапку и уже собиралась выбежать из магазина, как в голову пришла неожиданная мысль. Она позвонила Белле и выяснила, сколько понадобится страусиных брошей, чтобы хватило на всех. Как и подозревалось, никто не собирался возражать, чтобы Светлана купила «дополнительные аксессуары» на свои деньги. Белла даже назвала ее «меценатом искусства», что заставило Светлану покраснеть. Высокая любовь к искусству не имела ничего общего с ее решением потратиться на дорогие побрякушки. Деньги для того на свете и существовали, чтобы сделать жизнь комфортнее и приятнее. Если бы дело было только в деньгах, у каждого обеспеченного ребенка было бы идеальное детство.