– Знаете, Натали, я могу отвезти вас в Пизу, к вашему ученому. Не по пути, но как не помочь симпатичной даме?

– Было бы прекрасно. Не ясно, как быстро найду такси в Ареццо. Я оплачу вам.

Пропустила комплимент.

– Смеетесь? Я не таксист. А вы до обеда на такси не успеете. Так что свернем у – посмотрел на карту – у Бетолле.

Стар все-таки я, молодежь на карту не смотрит, полагается на GPS:

– Будем там через десяток минут. А в Пизу я доставлю вас примерно через два часа, если ничего не случится. Как раз успеете встретиться с вашим автором.

– Хорошо бы, не хочется задерживаться на два дня. Договоримся с ним о вечерней встрече, вечером все закончим и утром улечу в Париж. Я и так задержалась в Риме – сдавала работу.

– Вас кто-то ждет в Париже?

Грубый намек, опять рассмеялась:

– Вы о мужчине? Нет, меня ждет дочь – Лесси. У нее, как всегда, нелады с бойфрендом, хочет поплакать на моем плече. А кто вас ждет в Париже?

– Даже дочери нет. Мы с Мари так и остались без детей. Сначала она не хотела, потом родили дочку, но она была слабенькой, не выжила. Но у меня есть племянник, сын старшего брата Мари.

– Мария – ваша жена?

– Да, но я уже четыре года вдовец, к сожалению.

– Сочувствую. У меня проще – разбежались с отцом Лесси пятнадцать лет тому назад. Ей тогда только исполнилось шесть лет.

– Немного странное имя – английское?

– Нет, шотландское. Муж был шотландец, пил по-шотландски. Мне и надоело. И не показывается больше в Париже. Первые несколько лет присылал немного денег – курам на смех. Потом, после развода, совсем исчез. Возможно, нет в живых.

– Тоже не очень весело.

Проехали Бетолле, едем по шоссе к Сиене. Дорога длинная, чтобы не заснуть за рулем, пытаюсь перевести разговор на то общее, что у нас есть, – на литературу:

– Что вам больше нравится: редактирование или перевод?

– Редактирование – чисто ремесленная работа. По крайней мере так стало сейчас. Ведь на редактирование есть расценки не только по стоимости, но и по времени. Будь добра отредактировать определенное количество листов за неделю, издательский процесс не ждет. Нет времени вдуматься в мысли автора, соответствие текста и задумок. Я видела однажды американский фильм о Сэлинджере. Меня поразили сцены, в которых издатель, вероятно, он осуществлял первичное редактирование книги, доказывает Сэлинджеру, что целые страницы не несут никакой новой нагрузки, по существу, излишни. И выбрасывает из книги чуть ли ни половину страниц. Возможно, не только содержание книги, но и его подача, результат этого редактирования, сделали роман столь читаемым молодежью десятки лет. Попробуй я предложить автору исключить выстраданные им образы, сцены, диалоги. Посмотрит на меня, как на сумасшедшую. Теперь редактор только исправляет, приглаживает стилистику, иногда даже нарушает своеобразие исходного текста. И, конечно, делает часть работы корректора.

– А перевод?

– В переводе есть хотя бы элементы творчества. Конечно, переводчик связан авторским текстом, не может отклониться от него, но у него обязанность преподнести текст так, чтобы он был понятен иноязычному читателю, воспринят им без подстрочных разъяснений; мысли и выражения не были кальками с исходного языка. Честно говоря, я над этим серьезно не думала, не уверена, что говорю понятно.

– Нет, нет, мне ваши утверждения понятны, хотя я тоже никогда не думал над этим. Но последнее время пытался обойтись без внешнего редактора, использовать только корректора. И не с целью экономии, мне не нравилось, что редактор пытается изменить мой стиль. Видите, уже претендую на собственный стиль, хотя у меня тексты совершенно разноплановые.