Плечи натягивают ткань спортивной футболки, а я тем временем мысленно пытаюсь дать какую-то характеристику внешнему виду Дорохова. Подобрать слов не могу, но точно понимаю – что-то в нем есть. Такое сложно выразить словами – это не про красоту, брутальность, а про что-то совершенно другое. Все ребята в «Ястребах» спортивные и симпатичные, но Дорохов… его что-то отличает от всех. Это меня тревожит, навязчиво крутится в голове, но я так и не могу сформулировать, что же именно меня так напрягает и смущает.

Когда Дорохов резко оборачивается, и мы с ним встречаемся взглядами, я упрямо смотрю в глаза, не пытаясь сделать вид, что его сейчас не разглядывала. Во-первых, слишком глупо, он явно все понял. Во-вторых, мне все равно. Какая разница, что там думает какой-то Дорохов?

В целом, учитывая его скандальную натуру, я уверена, что он надолго здесь не задержится. Леня только выглядит спокойным, но любой скандал вокруг клуба – и он сразу же переходит в режим «терминатора».

Дорохов усмехается и отворачивается. Наши переглядки длились какие-то доли секунд, но я невольно чувствую, как сердце ускорило стук.

Когда мы выходим к полю, я привычным движением стряхиваю с ног шпильки и иду босяком следом за Леней. Трава мокрая, но я уже привыкла к этому ощущению, поэтому не обращаю никакого внимания. Даже получаю удовольствие.

У Ястребов свой собственный стадион, хоть и небольшой, но все же. Поле под открытым небом, вокруг трибуны. Здесь мы проводим и тренировки, и домашние матчи.

Чем ближе мы приближаемся к команде, тем тише становится на поле, а все внимание игроков приковывается к нам, а точнее – к Золотому мальчику. Его не нужно представлять, конечно же, все и так знают, кто он такой.

Когда мы, наконец, подходим, кажется, даже воздух потрескивает от напряжения. Ребята явно не рады Дорохову.

Я смотрю на виновника происходящего. Он стоит расслабленно, с усмешкой оглядываю толпу вокруг. А толпа выглядит внушительно – двадцать один игрок, из которых одиннадцать – основной состав и еще десять – запасные. К такому количеству тестостерона я уже привыкла, но под их напряженными, недовольными взглядами даже я чувствую себя некомфортно, хотя их внимание направлено отнюдь не на меня. А Дорохов явно толстокожий – там, где любой другой почувствовал бы неудобство, он ощущает себя максимально комфортно. Или по крайне мере, так показывает.

– Итааак, – нарушает, наконец, молчание Гаврилин. – Прошу любить и жаловать нового игрока нашей команды – Ярослава Дорохова.

Тишина в ответ такая плотная, что ее можно резать ножом.

– Еще разочек. Для особо глухих и не сразу соображающих, – голос Лени меняется, становится жестким и стальным. – Прошу любить и жаловать.

Вперед выступает капитан команды Ястребов – Сергей Ступин.

– Не очень радостная новость для нас, босс, – чеканя каждое слово и зло смотря на Дорохова, резко говорит он.

Я встревоженно наблюдаю за Леней. Больше всего он ненавидит, когда кто-то ему противоречит или не соглашается с его решениями.

– Ступин, если тебе надоело быть капитаном, так и скажи. Пятнадцать проигрышей подряд, – резко гаркает Гаврилин, – скажите спасибо, что я еще никого не выкинул из команды. Повторю еще раз и в последний, – жестко продолжает он, – любить и жаловать, и так по кругу. Без вопросов, сомнений и обсуждений. Иначе можете прощаться со своим местом в команде.

На этой ноте Гаврилин разворачивается и идет к выходу. Я, нахмурившись, оглядываю ошарашенные лица игроков. Не то, чтобы они удивлены вспыльчивостью Лени, это ни для кого не в новинку, но обычно он все же более тактичный. Я решаю, что тоже пора ретироваться и, развернувшись, иду следом.