«Он пытается шифроваться, чтобы его не узнали», – с усмешкой думаю я.

– Это он, – раздается голос Семы.

Я киваю. Уже и сама знаю. Удивляюсь, как никто раньше не раскрыл его личность, но, наверное, если не знать, кого искать, сложно догадаться, что Дикий – это известный футболист.

Что он тут делает? Зачем ему это все нужно? Он хорошо зарабатывает, он молод, знаменит, впереди целая жизнь и миллион различных перспектив. Он ведь может себе нехило подмочить репутацию этими жестокими, кровавыми боями. Он может, в конце концов, сильно попортить себе здоровье. Зачем и для чего он так рискует? Неужели от всего происходящего он получает удовольствие?

Когда раздается гудок, извещающий о начале боя, я даже слегка наклоняюсь вперед, стараясь лучше разглядеть каждый нюанс. Как загипнотизированная слежу за Дороховым, который выставив перед собой руки, сжатые в кулаки, кружит по рингу со своим соперником.

Теперь начинаю понимать, почему у него такое телосложение – он в отличие от других футболистов тренируется совсем иначе. Видимо, делает большой упор на тяжелые веса, поэтому на фоне его бугрящихся мышц, другие ребята выглядят худощаво.

Когда он делает быстрый выпад и бьет соперника, я вздрагиваю. Завороженно слежу за тем, как собрано и напряженно тело Дорохова. Его движения – острые, резкие, быстрые. Противники кружат напротив друг друга, и это почти танец, но какой-то напряженный, острый, такой, что невольно задерживаешь дыхание в ожидании.

И вот – Молот не кидается в атаку. Дорохов плавно отклоняет голову и торс, и Молот пролетает мимо, едва удерживая равновесие. Каждое движение Ярослава очень выверенное и гибкое, тело его двигается мягко и легко. И это создает неведомый контраст: напряженное, полное агрессии тело и плавность движений.

Дорохов делает подсечку, и Молот валится кубарем на пол. Резко вскакивает на ноги, агрессивно рычит и опять отправляется в нападении. Он зол, а Дорохова, кажется, лишь забавляет все происходящее. Он играет и, видимо, контролирует ситуацию намного лучше, чем его соперник. Создается ощущение, что он словно специально раззадоривает противника.

Резкий удар по лицу Молота, потом череда жестких ударов по торсу. Молот защищается, уходит в нападение, и вот уже Дорохов начинает отступать под натиском яростных ответных ударов. Когда Дорохов падает, я резко вскакиваю вскрикивая.

Не понимаю, в какой момент меня так захватило происходящее на ринге. Почему я вообще в состоянии наблюдать за всей этой отвратительной жестокостью. Но когда Дорохов не встает, я заламываю руки, не в силах смотреть, как Молот продолжает его бить ногами.

Бить лежачего – это разве нормально? Почему они ведут себя как беспринципные монстры? Ведь даже в боях без правил должны быть хоть какие-то границы…

И все-таки Дорохов умудряется сделать подсечку Молоту, и тот падает. Сам Ярослав подскакивает на ноги, не давая сопернику больше шанса загнать себя в угол. Несмотря на то, что ему только что нехило досталось, тело Дорохова все такое же пружинистое. Ни один жест или движение не выдают болезненное напряжение.

Бой длится, кажется, целую вечность. Лицо Молота уже все в крови. Как и лицо Дорохова, наверное, тоже – за черной краской это сложно разглядеть. В какой-то момент Дорохов, наконец, загоняет Молота в угол и бьет, бьет, не останавливаясь. И когда они оба падают на ринг, Дорохов обхватывает Молота в удушающем жесте. Тут судья наконец что-то кричит, включаясь в происходящее, и раздается длинный гудок. Дорохов отпускает соперника и поднимается.

– Они что – не будут друг друга убивать? – спрашиваю тихо у Семы.