Пытавшегося найти убежище в России, безусловно друга нашей страны, Сурета Гусейнова правительство Ельцина выдаст на суд и расправу азербайджанским властям. Не любят власть предержащие самочинных народных героев. Но не любят, и всё тут!

Интересно, что думал в своей одиночной камере, осуждённый к пожизненному заключению, мой новый друг? Вспоминал ли он в тиши тюремной ночи нашу случайную встречу, наши с ним откровенные разговоры и моё пожелание ему «перейти Рубикон», если того потребуют складывающиеся жизненные и политические обстоятельства. Может быть и вспоминал.

Вернувшись в свой номер, к соседям-нахичеванцам, я застал их за вечернем чаепитием в полностью благодушном настроении. Видимо дела, по которым они прибыли в город, решались удачно. Встретили они меня приветливо, и я бы даже сказал радостно, надеясь на интересную беседу с залётным в эти края, в столь не спокойное время, русским. Мне тоже было интересно с ними побеседовать, расспросить об их жизни в столь далёком горном краю, узнать их мнение о конфликте с армянами.

Сразу скажу, что у меня был печальный опыт общения с торговцами-азербайджанцами в своём родном городе, «во глубине сибирских руд», в Чите. Еще студентом, летним субботним вечером, в центре города, мирно прогуливаясь со своими друзьями и приятелями, я подвергся нападению хулиганов. А может быть, мы сами на них напали. Дело было молодое, прошу не судить меня, уважаемый читатель, строго. Перевес сил был не на нашей стороне, пришлось спасаться бегством. Приятели успели скрыться перед набегающей толпой хулиганов, а я один кинулся им на встречу. Всё это столкновение происходило у фасада красивого старинного здания, где располагался областной комитет государственной безопасности. КГБ, как его называли в то время.

Хулиганы меня окружили, начали куражиться надо мной. Какая-то девушка, мстя за своего пострадавшего друга, начала отвешивать мне пощечины. Расправа готовилась серьёзная. Правоохранителей рядом не было, а из здания госбезопасности, в этот субботний вечер, тоже никто не поспешил мне на помощь. Дело приобретало крайне неприятный оборот. Я понимал, что натешившись оскорблениями, хулиганы примутся за меня всерьёз.

В критический момент, когда я уже стал плохо соображать, напротив, на перекрёстке остановился троллейбус и его водитель стал кричать, чтобы меня оставили в покое. Я ещё удивился, что троллейбус едет не той улице, а перпендикулярно, по улице где нет троллейбусных проводов. Видимо, дела мои в самом деле были плохи. Хулиганы отступили, а проходившие мимо двое азербайджанцев, один помоложе – другой постарше, вызвались проводить меня до дома. Имён их я не запомнил.

Родителей и сестры Веры дома не было, все уехали куда-то отдыхать. Моя молодая и любимая супруга Танюша тоже в этот день уехала к своим родителям. Я остался в квартире один, пригласил друзей и товарищей на дружеское застолье и как видите сразу попал в переплёт.

Конечно, я пригласил своих спасителей – азербайджанцев к себе домой на чашку чая. Им у меня понравилось и они, видя что я один. попросились остаться у меня ночевать. Я, конечно, не мог отказать в этом своим новым знакомым.

Мы сидели на кухне за столом и пили чай, когда раздался звонок в дверь. Подоспел ещё один мой друг – Вадим, студент политехнического института, который с большим удивлением стал взирать на моих новых смуглых приятелей ничего не понимая. Он не был свидетелем происшедшей уличной потасовки.

Мы посидели все вместе за столом, рассказывая Вадиму о произошедшей со мной неприятности и припоминая различные моменты уличного столкновения. Приближалась полночь, пора было расходиться. Я взял ведро с мусором и вышел на улицу, заодно проводить и своего товарища. Минут десять мы ещё с ним постояли внизу у подъезда, осмысливая ситуацию, и я вернулся домой в квартиру.