И пока я не успела ничего сказать в свое оправдание, демонстративно возвращается в офис, хлопая дверью.

Да, я понимаю, что веду себя эгоистично, не объясняя причин. Но и признаться ей во всем тоже не могу.

Ну вот, собственно. Что я там говорила про то, что не могу винить Берсенева в своих напастях? Вычеркиваем. Могу.

Из-за его прихоти с этим озером у меня испортились отношения с Ритой.

А самое обидное – зачем?

Зачем тратить деньги, удивлять невесту, лезть из шкуры вон, если брак договорной и после свадьбы они не планируют жить вместе? Для чего? Или у Риты неверные сведения и там все не так плохо?

Я раздраженно фыркаю и иду назад.

– Кирилл Александрович? Что вы там говорили про документы? Нужен загранник?

– Да, – оборачивается он.

– Тогда поехали. А то чуть позже я уже не смогу.

Рита косится на меня из-за монитора. В глазах по-прежнему недовольство. Губы обиженно надуты.

Остается только надеяться на то, что она отходчивая и к вечеру подобреет.

По дороге к моему дому мы с Берсеневым почти не разговариваем. Он сосредоточен на дороге, я – на своих мыслях. Не представляю, как переживу эту поездку в Милан в его обществе.

На душе тяжело, в горле ком.

Смешно и горько осознавать, что едешь помогать организовывать бывшему возлюбленному и отцу своей дочери красивую свадебную церемонию. И не просто куда-то, а в живописное, почти священное среди молодоженов место. Где заключаются самые счастливые браки.

– Сверни здесь, во двор. И до четвертого подъезда, – указываю дорогу, когда мы подъезжаем к нашему дому. – Я недолго.

Кирилл останавливается, кивает задумчиво и кладет локоть на открытое окно автомобиля. Его тоже что-то грызет внутри. Мне показалось это в начале нашей поездки – и вот теперь снова.

– Дианочка! Добрый день! – слышу за спиной голос Марии Михайловны, стоит мне выйти из машины. Женщина торопливым шагом идет от первого подъезда ко мне. – Тебя нашла Алина Павловна? Она приезжала недавно с каким-то мужчиной, что-то хотели, пытались до тебя дозвониться, – сообщает, запыхавшись.

– Алина Павловна? – на автомате повторяю имя хозяйки квартиры.

Достаю смартфон и вижу пять непринятых звонков. После ухода от Паши я переключила девайс на беззвучный режим, не желая ни слышать, ни отвечать на сообщения, которыми коллега сыпал в изобилии. И пропустила важный звонок.

– Да, она спрашивала, нашла ли ты уже квартиру и когда собираешься съезжать. Я сказала, что вроде пока ищешь.

– Вот черт! – цежу сквозь зубы.

– А ты так и не присмотрела ничего? – сожалеющим тоном осведомляется Мария Михайловна.

– Ищу, – кидаю тревожный взгляд на открытое окно автомобиля, через которое наверняка слышен наш разговор.

А мне лишние уши не нужны.

– Понимаю. Я тоже спрашиваю у знакомых. Но с ребенком никто не хочет брать. Все боятся, что ремонт испортит, изрисует стены. Учудила, конечно, Алина. Я вот что думаю: может, вы ко мне переедете на первое время? Да, у меня одна комната, не развернешься особо, но хоть не на улице. А то ж это не дело. С дитем – и по гостиницам мотаться? Я вся испереживалась за тебя. А там, может, и подвернется что стоящее? А?

– Марь Михална, я вечером приду, и мы поговорим, хорошо? – прошу с извиняющейся улыбкой.

– Да, да, конечно. Ксюшеньку я заберу из сада, как обычно. Не переживай, все образуется, – летит мне уже в спину, когда я почти бегом несусь к подъезду.

Понятия не имею, с чего у нее мысли про какие-то гостиницы, но это точно не мой вариант. Слишком дорого платить посуточно. И с вещами морока.

Захожу домой, скидываю обувь, иду в спальню. В шкафчике с документами нахожу загранпаспорт и возвращаюсь в машину.