Владимир посмотрел на Валю с благодарностью за поддержку, послушно съел пару ложек, и уверенно подтвердил:

– Да, салат, действительно, исключительный, спасибо!

Валя не хотела, чтобы от посещения её дома у гостя остался неприятный осадок. Для поддержки нового знакомого, а заодно и своё появившееся любопытство удовлетворить, с искренней заинтересованностью спросила:

– А что вы сейчас пишите?

– Валя, я тебя умоляю! – сказала Алла с насмешкой. Она картинно подняла руки, закатив глаза.

Тут неожиданно Гена обратился с просьбой:

– Валь, ты бы помогла Володьке. Он всё красивые места ищет рисовать, а у тебя здесь вон как здОрово!

Алла хмыкнула, и предложила:

– Тётя Галя Ушкова ближе к реке живёт, там удобней будет рисовать.

Она очень испугалась, что между сестрой и Владимиром могут начаться серьёзные отношения. Будучи человеком тщеславным, в роли зятя хотела видеть в мужьях сестры состоятельного, делового мужчину, но никак не бедного художника.

– Никаких Галь! У нас! – категорически не согласился муж.

Валентина с готовностью поддержала идею:

– Правда, Володя, приезжайте сюда!

Владимир был очень признателен другу и новой знакомой за предложение.

– Спасибо за приглашение! С удовольствием воспользуюсь… Мне хотелось бы сначала посмотреть здешние места… Вы мне покажете, Валя?

– Ну, конечно!

…Когда закончили трапезу, Владимир и Валя пошли к реке, а Алла занялась созданием своих запасов на зиму. Помешивая в тазике будущее варенье, с раздражением выговаривала мужу, который занимался починкой приёмника:

– Вот, кто тебя за язык тянул? Придумал тоже! Валька же у нас всегда была помешана на искусстве! А вдруг этот Володька на дом её позарится, да начнёт ухлёстывать? Стыд, срам! У неё же двое взрослых детей! Да и не пара ей какой-то там художник! Что он может дать? Ни денег, ни хорошего дома… Ничего абсолютно!

Геннадию неприятно было слушать такие обвинения в адрес друга. Недовольно поморщившись, бросил хмурый взгляд на жену.

– Вот, что болтаешь!? Володька никогда так не делал, и не сделает! Да он сам Наталье квартиру оставил! Ушёл, и ничего, кроме своих вещей, не взял.

Алла только хмыкнула, и продолжила настаивать на своём:

– Да сейчас ни на кого надеяться нельзя. За всеми глаз да глаз!

Гена снова с досадой поморщился:

– Алла, перестань!

Женщина уперла по-хозяйски одну руку в бок, попробовала варенье, и, посмотрев в окно, пообещала:

– Ещё увидишь, что я была права!

…А Владимир и Валентина шли по тропинке к речке. Сначала молчали, а через некоторое время между ними разговор постепенно оживился.

– А вы давно живописью занимаетесь?

– Давно. Я другого ничего делать, пожалуй, и не умею…

– Вы ведь вместе с Геной, как неразлучные друзья, начинали учиться рисованию, да? Всё хочу спросить у него, почему бросил? А вы знаете причину?

Владимиру на этот вопрос трудно было ответить однозначно.

– Даже не знаю, что ответить. Сначала, глядя на меня, вроде, загорелся, а потом быстро потерял интерес.

– Не всегда получается так, как хочется. Я вот больше люблю смотреть картины, – и грустно вздохнула.

– Да, досадно, что не всегда у нас получается так, как бы хотелось… – согласился он, кивнув головой, и внимательно посмотрел на Валю.

Раньше такого искреннего интереса, к нему, пожалуй, никто не проявлял. И как художника, и как мужчину, Владимира не могли оставить равнодушным лучистые, добрые глаза Вали. Пушистые русые волосы, скреплённые сзади заколкой со стразами, мягкий овал лица. Вся такая по-домашнему «уютная», как любимая игрушка для ребёнка. Манил аромат духов, с тонким запахом свежести. Безумно захотелось обнять, или, хотя бы, прикоснуться. Только стеснительность заставила Владимира сдержаться от вольностей. Внутри себя отчётливо понял, что его потянуло к этой женщине. Общение доставляло душевное умиротворение.