– А когда Геллерт придет? – перебил их я.

– Не придет, мы договорились встретиться вечером на вечеринке.

Я горестно вздохнул, тема разговора меня нисколько не вдохновляла.

– Трое пропавших и два трупа за месяц – подсчитала Мэлоди, увидев непонимание на лицах она пояснила – Девон Роуз нашли полусоженной за мусоркой у «Гвидо», Сэм и Сьюзи Крокетт не нашли до сих пор, и Розмари как будто бы тоже пропала… – конец фразы Мэлоди невнятно сжевала, погрузившись в размышления о долгом отсутствии подруги.

– Дело двойняшек закроют – уверенно заявила Индия – их вещи не нашли, очередная ничем не увенчавшаяся попытка покинуть город.

– А если у нас завелся маньяк? – с сомнением спросила Доминика – люди стали дохнуть на удивление быстрее, а нумизматы ни при чем, и это настораживает.

– Не похоже на маньяка – тоже решил я поделиться наблюдениями – слишком разные случаи.

– Но все тела были искалеченны, лицо Девон как будто сожгли кислотой, такое мог сотворить исключительно псих.

– Ха, значит под подозрением весь город.

– Думаете стоит объявить Розмари в розыск?

– Держись подальше от полиции – бескомпромисным тоном ответила Доминика – тебя же первую объявят виноватой, не посмотрят на твой вид девочки-одуванчика.

– Это точно – ответила Индия – полиция не станет разбираться, чем больше подозрительных лиц они поймают, тем будет лучше для отчетности.

– Что тогда делать?

– Ждать, может Розмари еще появится.

Такой ответ не слишком успокоил Мэлоди, она в нерешительности кусала губы.

– Даже не думай – увещевала ее Доминика – мы не будем выкупать тебя из- за решетки.

Эта ободряющая фраза все-таки заставила Мэлоди вступить на путь ожидания. И правильно, ведь, по-моему, ожидать стоило худшего, по крайней мере этот город пока не давал мне причин убедиться в обратном. Я закончил с кофе и стал бездумно размешивать ложкой муть в стакане. «Загадочные исчезновения и убийства, и никаких путей покинуть город – прекрасное начало для нового старта».

К вечеру мы встретились с Геллертом и пошли на заявленную вечеринку.

– Особо не обольщайся – предупредил он – за Центром все гораздо темнее, в прямом смысле.

Свернув с площади, мы направились по дороге, ведущей от скейтпарка к темным очертаниям трех высоких зданий. Доминика предупредила, что опоздает, так что мы двинули без нее. Я плелся в меланхоличном настроении, а вот ребята наоборот предвкушали веселый вечер. Они даже принарядились в какие-то самодельные костюмы, которыми их снабжала Мэлоди. На Индии было плохо скроенное кожаное кимоно с воротником под мех кролика, Геллерт красовался в изъеденном дыроколом жилете с цветочной подкладкой, так что узор проглядывал через дырки, а сама кутюрье оделась во что-то вроде перевернутых на манер рубашки джинс.

«Слава Богу, это никогда не войдет в моду» – подумал я.

Казалось, первый выход за пределы Центра должен был меня впечатлить, но окружающий пейзаж больше угнетал, в полной мере оправдывая убогость периферии. По дороге тянулись неприветливые участки, огороженные металлическим сетчатым забором, за ними скрывались заброшенные автомастерские. Во дворах валялись ни на что негодные запчасти и изрезанные шины, а возле проржавевших трейлеров хаотично лежало всякое барахло: старые бачки от унитазов, поломанные куклы барби, жестянки из-под супа, сигаретные пачки и телефонные трубки без проводов. Из одного такого трейлера невидимой тенью выплыл дряхлый мужик со склоченной седой бородой, сверкнув в темноте безумными глазами, при виде нас, он убежал в кусты. Пустующие участки были превращены в свалки мусора, от них на весь квартал разило ужасным запахом разложения. Редко где на пути нам встретился рабочий фонарь, почти все были разбиты и исписаны, хотя выглядели еще новыми, одним словом, тягостное впечатление производило это место, как будто из него высосали всю жизнь и, если бы не доносившийся издалека грохот хэви-металла, можно было бы принять его за пустыню мертвых.