Однако очевидно, что когда речь идет о таких элементах эволюционного процесса социально-политической организации первобытного общества, как локальная группа, семейная группа, или о таких этнических сообществах, как семейные кланы, субкланы или общины, нельзя говорить о международных отношениях между ними или о международном праве. На протяжении тысячелетий существования подобных образований между ними развивались межиндивидуальные, межгрупповые, межобщинные отношения, которые в силу их непродолжительности, нестабильности (они могли появляться и исчезать внезапно, как и сами сообщества) нельзя даже классифицировать как социальные отношения, не говоря уже о том, чтобы называть их первобытными международными отношениями.

О появлении международных отношений, их прототипа, равно как и прототипа международного права, речь может идти лишь с появлением надобщинных политических структур – протогосударств (вождеств) и ранних государств. Основные генетические наработки международных отношений и международного права создавались еще в межгрупповом, межобщинном общении. Многие из них, как и сами социальные сообщества, связи между которыми вызывали их к жизни, исчезли с развитием общественных отношений. Другие сохранились до этапа появления международных отношений и международного протоправа (вождество, раннее государство) и составили их основу. Руководствуясь качественными отличиями определенных этапов и подэтапов их общественного развития, вождества разделяют на минимальные, типичные, максимальные, простые и высшие, простые и консолидированные, простые, сложные и сверхсложные и т. п.[320] Определенной детализации был подвергнут и этап становления государства, в котором стали различать раннее государство, предгосударство, протогосударство и т. п. (все они играли большую роль в становлении международных отношений и их особенностей на разных этапах древнего периода) [321]. Подобная детализация процесса возникновения и становления государства может иметь и еще одно объяснение: не желая отойти от этатического понимания и признать, в частности, международную правосубъектность других образований, исследователи «подгоняли» эти последние под название и понятие государства, что повлекло за собой приравнивание, например, вождества к раннему государству, города-полиса – к протогосударству.

Следовательно, в науке существует достаточно много вариантов классификации древних международных отношений в зависимости от их участников.

Влияние международных отношений на становление институтов международного права в то время можно проследить по динамике развития института династических браков. Уже на этапе существования локальных групп между ними существовало правило обмена женщинами, которое не только приводило к запрещению инцеста, но и способствовало появлению одного из первых элементов нормы «я тебе – ты мне» (прототипа принципа взаимности, правовой эквивалентности). Согласно классификации обмена женщинами, предложенной К. Леви-Строссом, он мог быть прямым, или ограниченным, и непрямым, или общим. Первый заключается в обмене женщинами между близкими родственниками, а второй – в обмене между разными группами, обществами, племенами. Именно последний и положил основу института династических браков. Обмен женщинами способствовал становлению обычая эквивалентных подарков, развитию внегрупповых брачных связей. На этапе становления общины и особенно вождества межобщинные брачные взаимоотношения изменяются: социальная стратификация вносит элементы неравенства в данный обычай. Перед самым появлением надобщинных политических структур межобщинные браки становятся привилегией старейшин, вождей, а с появлением государства они ложатся в основу международно-правового института династических или, как их еще называют, дипломатических браков. «Такие внеплеменные браки, – по мнению исследователей, – стоявшие под защитой и охраной норм, общих целому комплексу кланов, были фактором мирного сближения племен, очень часто устанавливавших особыми соглашениями, понимавшими характер обычая»