. Поэтому исторические (уже не действующие) источники права не вызывали у них интереса, а к международному праву древнего периода они подходили с позиций современности. Им не всегда были понятны правовые акты, которые не отвечали структуре и форме позитивного источника международного права, например международные договоры региона Древнего Ближнего Востока, Китая, Индии, документы дипломатической переписки правителей государств, договоры в форме обмена письмами и др. Именно поэтому среди сотни договоров египетского и хеттского регионов исследователи-позитивисты уделили более-менее серьезное внимание лишь нескольким: договору месопотамских городов Лагаша и Уммы 3100 г. до н. э., договору царя хеттов Суппилулиумы с правителем Митанни Шаттивазой 1350 г. до н. э., договору Рамзеса II с царем хеттов Хаттусили III 1276 до н. э. и некоторым другим.

Надлежащий правовой анализ подобных источников непременно потребует переосмысления установившихся догм и усовершенствования традиционных методов исследования. Убеждение в преобладании войн и насилия должно быть преодолено в результате анализа источников, свидетельствующих о создании союзов, лиг, заключении договоров о взаимопомощи между субъектами древнего международного права. А источники неправового характера доказывают, что нередко пленные становились в стране захватчиков выдающимися и уважаемыми учеными, полководцами, педагогами, а захваченные правители нередко возвращались на свой трон, заключив соответствующий договор с победителями. То же можно сказать и о необходимости переосмысления войн в древнем международном обществе, которого требует анализ соответствующих правовых источников. Последние свидетельствуют, что задолго до заключения Женевских конвенций 1949 г. о защите жертв войны и Дополнительных протоколов к ним 1977 г. международное право древней Индии предусматривало обязательства воюющих сторон в отношении соблюдения прав гражданского населения, уменьшения числа жертв войны, ее гуманизации.

Конечно, нормы и институты древнего международного права не соответствуют своим современным аналогам. Однако в процессе их исследования ученые допустили еще одну методологическую ошибку – попытались проанализировать древнее международное право с современных им позиций без учета факторов, возможностей и движущих сил исследуемого периода, уровня его экономического, политического, культурного, правового развития, потребностей древних народов и их интересов. Анализ древних международно-правовых источников требует новых методологических и методических подходов и отказа от устоявшихся консервативных представлений.

Фактически науку истории международного права следует лишь начинать. Ведь то, что рассматривали как ее науку, в действительности было лишь совокупностью разрозненных знаний, лишенной внутренней структуры и единства. Ее предмет часто рассматривали либо как исследование истории формирования отдельных догм и концепций (путая науку истории международного права с наукой истории международно-правовых учений, которая, кстати, также еще требует своего формирования), либо как историю анализа международно-правовых фактов или источников, либо как историю генезиса норм и институтов международного права, либо как историю последовательной замены одного международно-правового явления другим (в глобальном масштабе: Утрехтского мира Вестфальским 1648 г., последнего – Венским конгрессом 1815 г., далее – Версальской системой 1919 г., которую впоследствии, в 1945 г., заменила ООН и т. п.).

Между тем международное право обладает той особенностью, что, в отличие от других отраслей, требует не только осознания сугубо правового массива, но и понимания влияния на него общеисторических, политических, экономических, религиозных, моральных, нравственных и даже культурных факторов. И каждый период истории международного права характеризуется своим соотношением этих факторов. Подход к изучению истории международного права как истории тех или иных норм или кодексов не может привести к объективной оценке. Здесь необходимы совокупность знаний разных отраслей науки и междисциплинарный подход к исследованию, предполагающий применение не только знаний, но и методов разных наук.