Что случилось? Начинаю всплывать, но не успеваю.

Над головой словно бомба взрывается; что-то огромное устремляется ко мне в облаке пузырей, образуя цунами и водовороты. Затем меня хватают подмышки и бесцеремонно тянут наверх!

От растерянности даже не сопротивляюсь. И хорошо делаю – иначе воды можно наглотаться.

Но как только голова пробивает поверхность, я оживаю: начинаю брыкаться и отбиваться, а мужчина сжимает меня, тащит!

Моя спина прижата к твердому, прохладному животу, спину щекочут волоски на его груди, а его сильные руки сдавливают меня, как клещи!

Он подбрасывает меня, выпихивает на бортик!

Лежу на кафеле в позе звезды, в полном недоумении и растерянности. И тут надо мной склоняется Гаранин. Глаза дикие, с бороды капает.

Он кладет руки мне на грудь и давит сильным толчком. Мои ребра почти впечатываются в позвоночник; бью ногами и хочу оттолкнуть его, открываю рот, чтобы заорать. А он накрывает мой рот своими губами в жадном поцелуе, и с силой вдувает в меня воздух! Грудь распирает, я чуть не лопаюсь.

Молочу его кулаками по спине.

Гаранин отшатывается, садится на корточки, ошарашенно смотрит на меня.

– Живая! – громко объявляет он.

– Вы свихнулись? Вы что творите?!

– Ты как себя чувствуешь, утопленница?

Он тянет ко мне руки и хватает за плечи; не успев сообразить, что делаю, толкаю его изо всех сил в грудь.

Не рассчитала. Гаранин теряет равновесие, опрокидывается и исчезает из поля зрения, а из бассейна поднимается фонтан брызг.

Гендир свалился!

***

В растерянности вскакиваю, и только тут замечаю, что кругом полно народу.

У края бассейна мечется спасатель с длинным шестом в руке. И тут же мои три грации – Эля, Вика и Маша, красные после бани, в купальниках, заламывают руки, и не то хохочут, не то сходят с ума.

– Нинка, ты что творишь? – стонет Эля.

– Ты нас до смерти напугала! – вопит Маша.

Мне некогда с ними разбираться – у меня шеф тонет!

Заглядываю в бассейн. А там живописная картина.

Гаранин вынырнул, молотит по воде руками, а на макушке у него, как шляпка, детский надувной круг с утенком. Он, стало быть, головой прямо в круг вынырнул.

– Отдайте немедленно! – возмущается мать ребенка. – Вы же взрослый, зачем вам игрушка?!

Ребенок визжит от восторга.

На противоположном краю бассейна отдыхающие комментируют сцену и снимают ее на телефоны.

Гаранин срывает круг с головы, бросает в сторону, подплывает к бортику и забирается, красиво подтянувшись на мускулистых руках. С него льет, как с морского царя, а взгляд обещает шторм в двенадцать баллов.

– И это благодарность за спасение? – говорит он зловеще, смахивая воду с глаз и отфыркивясь.

Сглатываю. Без одежды – на нем лишь плавательные синие шорты до колен – он выглядит впечатляюще. Явно абонемент в тренажерку у него не лежит без дела.

Тело крепкое, живот бугристый от мышц, покрыт золотистыми волосками. На груди кучерявая поросль гуще, а грудь широкая.

– Какое еще спасение? – выдавливаю я. – Вы меня, что ли, спасали? Зачем?

– Ты же тонула!

– Кто – я?! Бред какой. Да я под водой три минуты пробыть могу, а плаваю как русалка!

– Я решил искупаться, – чеканит Гаранин. – Подошел к бассейну. Тут она кричит, – он тыкает пальцем в Вику, которая как завороженная пялится на его бицепсы, трицепсы и прочие цепсы.

– И что же она кричала? – все еще недоумеваю.

– «Нинка тонет! Спасите ее!» – изображает Гаранин писклявым издевательским голосом.

– Мы и правда решили, что ты тонула, – вступает Маша, потому что Вика все еще глазеет и облизывает губы. – Мы из бани вышли, смотрим – ты нырнула. И не выныриваешь. Видно только, что руки-ноги растопырила у дна, как утопленник. А спасателя нет!