– Что?! – невольно воскликнул капитан Загорский.

– Послушай, следак, я тут в натуре не при делах, если что-то не то ляпнул, так могу забыть. Я ведь не знаю, какие у вас там ментовские расклады. Может, вы уже кого-то закрыли за это дело.

– Он не рассказывал подробностей?

Загорский невольно полез в карман, пытаясь отыскать пачку сигарет, но сразу вспомнил, что три дня назад бросил курить, и единственное, что ему оставалось, так это поигрывать зажигалкой.

– Не было никаких подробностей. Сказал, что выгодное дело было и нынешнее не хуже будет.

– Кто у них главный?

– Я понял, что Тимоха.

– Как он на тебя вышел? Почему взял именно тебя?

– Сам не знаю… Случайность. Но ребята конкретные! Как сейчас помню, это в воскресенье было, договорился с подругой около кабака встретиться, жду, а ее нет. А тут тачка крутая подруливает. Водитель из машины вышел и в кабак потопал. Не знаю почему, но он даже дверцу не закрыл, видно, на одну минуту выскочил. Я мимо проходил, вижу через открытую дверь, на сиденье тугая борсетка лежит. Я дверцу-то пошире приоткрыл, руку сунул, борсетку взял, а меня кто-то со спины под ребро стволом ткнул и приказал в машину залезть. Я сел в салон – никуда не рыпнешься. Потом этот Тимоха сказал, что я ему должен и обязан отработать.

– И ты что?

– А куда денешься? Нужно было его глаза видеть. Сразу понял, если скажу «нет», он меня тотчас завалит! Сначала они меня на мелочи проверяли, то киоск заставляли вскрыть, то на склад залезть. С ключиками помогали разобраться, отмычками работать… А потом уже и на музей пошли.

– Где они могут быть?

– А я почем знаю? – вполне искренне удивился Кубасов. – Вы следаки, вот вы и ройте!

– Что было, когда из музея выехали?

– Этот Альберт во дворе музея остался. Мы его не успели забрать, полиция подъехала. А с Тимохой мы через полчаса расстались. Он мне оставил кое-какие брюлики, а сам срулил. Куда – не знаю!

– Брюлики, говоришь… – невольно усмехнулся Павел. – Вот только эти самые брюлики миллионов на десять потянут.

– Десять миллионов рублей, – покачал головой Кубасов. – Не хило! Я такие деньжищи даже в руках не держал.

– Я тебе говорю не про рубли, а про доллары. Десять миллионов долларов! Только одни серьги, что ты своей подруге дал на вечер, стоят не менее миллиона баксов! А куда делась «Скифская Воительница»?

– Эта баба с копьем, что ли? – равнодушно спросил Кубасов.

– Она самая.

– Тимоха себе ее забрал, сказал, что у него заказчик на нее есть.

– А куда подевались картины?

– Картины тоже у него.

– Ты что, даже не попросил, что ли? Лоханулся ты, братец!

– Я в этом деле не разбираюсь, – отмахнулся Кубасов. – Одно дело – золотишко, деньги, а с картинами что я буду делать? В прихожей, что ли, повешу?

Перед капитаном сидел недалекий человек – весьма подходящая кандидатура для сотоварища в предстоящем серьезном ограблении. Такой, как он, много не попросит, если что и хватал от жизни, так это пару гривенников, затерявшихся в чужом кармане. Вряд ли он способен почувствовать разницу между «Скифской Воительницей» стоимостью в двести миллионов долларов и простой золоченой статуэткой в каком-нибудь дешевом магазине игрушек. Что перепадет, тому и будет рад!

– Верно, не повесишь, – легко согласился Загорский. – Потому что только одна картина Джулио Романо «Мадонна с кошкой» оценивается по самым скромным подсчетам в двадцать миллионов долларов. А таких картин у твоего Тимохи было два десятка.

– Вот суки! – в сердцах воскликнул Кубасов. – И здесь надули! Верь после этого людям.

– А теперь посиди в камере и подумай, где они могут быть! Дежурный! – громко выкрикнул капитан и, когда на зов появился полицейский сержант, распорядился: – Отведи его в камеру. Может, это как-то освежит его память.