В тот вечер Дэмьен отдал свои фамильные часы, чтобы драйвер загнал лошадей, но как можно быстрее доставил их в больницу ближайшего Сектора. Семейный доктор сказал потом, что этим он спас Марку жизнь. Знал ли кузен об этом? Помнил ли? Наверное, помнил. Потому что без лишних слов отодвинул напольные часы и, поковырявшись с обратной стороны, вытащил маленький пакетик с несколькими зеленоватыми шариками.

– Возьми, – он протянул пакетик, предварительно выкатив себе на узкую ладонь один шарик. – Если хочешь, можем вместе. Пообщаемся хоть так, если по-другому не получается. Угощайся, брат.

Немного поколебавшись, Дэмьен решил, что общение с Марком ему не повредит и выспаться он еще успеет. Если, конечно, грасса выполнит возложенную задачу. Вынув шарик из пакетика, он немного покрутил его перед глазами и отправил в рот одновременно с Марком. Переработанная грасса действовала куда медленней натуральной пыльцы, и значит, немного времени на светскую беседу у них еще осталось.

– Почему у тебя Оливер по ночам играет? У него что, монитор сломался? – спросил Дэм, со вздохом откидываясь на спинку кресла и прислушиваясь ощущениям. Пальцы начинало слабо пощипывать, но в главном ничего не изменилось – вой в голове словно застрял на одной отвратительной ноте.

– Не сломался, – Марк уже начинал немного растягивать слова. – Отец отобрал. С сегодняшнего дня Оливер наказан.

– За что? – с легким интересом переспросил Дэм.

– За тебя, – в ответ на удивленно приподнятые брови Дэма Марк виновато пояснил: – Когда ты сегодня за завтраком упал в обморок, Оливер… засмеялся.

– Понятно…

– Он еще ребенок, Дэм. Он не понимает…

Дэмьен протестующе вскинул руку.

– Он все прекрасно понимает, Марк. Особенно то, что явился какой-то наглый тип и отнял то, что принадлежит ему по праву. Можешь не сомневаться, я его не виню. Кстати, а почему ты ему разрешил играть у себя? Не согласен с отцовским наказанием? Ты вроде бы всегда соглашался с его решениями… за одним исключением.

– Прости, Дэм, – Марк тяжело вздохнул, – я, конечно, согласен с тем, что брат свое наказание заслужил, однако… Отец упрямо не замечает, но Оливер уже начал ощущать свою Пустоту. А ты знаешь, что это значит. Он сейчас должен выбрать, чем будет ее заполнять. И есть шанс, что все обойдется именно такими играми. Хороший шанс. По крайней мере, на несколько ближайших лет. А это уже много. Что будет с ним дальше…

– А дальше он получит заключенного, и все будет в порядке, – улыбнулся Дэм и ловко закинул в рот второй шарик грассы.

Он уже понял, что одной дозой ему не обойтись.

– Ты собираешься передать его Оливеру? – вскинулся Марк. – Но ведь ты еще молод. У тебя будут свои сыновья…

– Даже если и будут, заключенного им не видать. Я – побочная ветвь и должен передать заключенного законному наследнику. А раз должен, значит, сделаю. Даю слово.

– Слово… Можно подумать, мы хозяева своему слову. Можно подумать, что все зависит от нас, – Марк снова откинулся на подушки. – Слово, братец, это такая эфемерная вещь. Такая изменчивая, текучая. Как кресло, на котором ты сидишь. Кстати, а как ты на нем сидишь, если оно течет?

Дэмьену не нужно было всматриваться в расширившиеся зрачки кузена, чтобы понять – его уже накрыло. Марк что-то пробормотал и уставился в потолок стеклянным взглядом. Теперь оставалось ждать, сможет ли грасса подарить самому Дэму несколько волшебных часов забытья. Он постарался расслабиться и поудобнее устроиться в не слишком мягком кресле: вставать и идти означало спугнуть тонкую, зыбкую тишину, наконец, наступившую в его многострадальной голове. Дэмьен блаженно прикрыл глаза… И тут же открыл. Но вместо трепетного света ночника в комнате Марка уже вовсю хозяйничали солнечные лучи, гоняя пылинки из угла в угол.