Ожоги! Вот что, по-видимому, объясняет ее тягу к уединению.

– А ты знаешь, что с ней произошло? После этого, я имею в виду.

– Не знаю. Сама представляешь, как обычно разносятся новости. Всем интересна сама трагедия, а уже то, что за ней последовало, никого не интригует. Как бы то ни было, она сдала тебе свой дом в аренду, и это главное, что для нас важно.

Рори со смешанными чувствами кивнула. Это верно, история Солин Руссель не должна была бы иметь для нее значение – но почему-то все же зацепила за живое. Возможно, потому, что Рори уже успела в свои годы понять, как потеря чего-то очень дорогого и бесценного способна полностью разрушить человеку жизнь.

19 июня 1985 года.

Бостон

С желтым линованным блокнотом в руках Рори опустилась на нижнюю ступеньку лестницы, усталая, но счастливая от того, что сумела реализовать еще один пункт из своего списка необходимых дел. Бригада подрядчика доставила уже строительные подмостки, чтобы взяться за потолок, Рори же отчистила и отмыла все окна, выбросила остававшийся в доме мусор, обследовала дом вместе с электриком, связалась с теми, кто приедет проверить систему обогрева. Не так-то плохо для двух часов дня!

Если она хотела успеть с открытием к осени, то ей много чего нужно было сделать без проволочек. Необходимо было уже начать подбирать художников, составить четкий маркетинговый план, а также календарь мероприятий, узнать получше, что такое пресс-релиз, провести небольшой мозговой штурм в поисках идей для торжественного открытия. Понятно, что кривая ее становления в новом качестве будет невиданно крутой и что почти наверняка она наделает ошибок, и все же Рори не думала отступать от своего плана. Никто не сможет сказать, что «Неслыханное дело» – всего лишь способ потешить тщеславие за счет папенькиного трастового фонда.

В животе у Рори внезапно заурчало – как напоминание о том, что она нынче пропустила ланч. Она еще раз просмотрела записи в блокноте и заключила, что на сегодня выполнила все, что можно. Теперь можно отправиться домой, перекусить каким-нибудь сэндвичем, принять наскоро душ, после чего заняться будущим рекламным буклетом.

Она уже проверила, все ли везде закрыто, и двинулась по дому в поисках сумочки, когда обнаружила нечто вроде маленькой дверцы, проделанной в темной деревянной обшивке наружной стенки лестницы. Прежде Рори ее ни разу не замечала – но это была именно дверца, с небольшим отверстием там, где, по-видимому, некогда находилась ручка. Стоило подергать ее несколько раз, и дверца поддалась, открыв взору приземистое чернильно-темное пространство, похожее на кладовку. Ни выключателя на стене, ни свисающей от лампы веревочки, ни вообще какого-либо освещения найти не удалось. Опустившись на колено, она наклонилась вперед, посмотреть, что там, в открывшемся проеме, стараясь не думать о том, кто мог бы устроить себе жилище под лестницей дома, пустовавшего почти четыре года.

Пол был деревянный, шероховатый от пыли и какой-то трухи, но, по крайней мере, никакой живности Рори не заметила. Затаив дыхание, она стала вслепую водить руками по проему, сама не зная, что ожидает там найти. С первой попытки ничего не обнаружилось, но на второй раз костяшки пальцев наткнулись на большую и гладкую коробку.

С некоторыми усилиями Рори удалось вытащить из темноты коробку и поставить себе на колено. Это была старая прямоугольная коробка для пышного наряда, очень похожая на вычурные шляпные картонки, что женщины когда-то брали с собой в дальние поездки. Сделана она была из серого плотного картона, с металлическими креплениями по углам, чтобы картон не сминался, и с отрезком изрядно потертого шнура, продетого с двух сторон в качестве ручки, чтобы ее можно было носить, как чемодан.