Идёт их раненый бог, идёт собравший их в Валгалле, и грудь его испятнана кровью. Для них это значит лишь одно – Последняя Битва близка, как никогда.

Следом входят в великую залу и остальные асы. Фригг с Идун, Фрейя с Сиф, Бальдр с Тюром, Видар с Хеймдаллем – и прочие. С ужасом взирают они на окровавленную грудь Отца Богов, но никто не решается задать вопроса, даже сама супруга.

Но что такое? Чьи шаги вдруг раздаются в наступившей тишине? Отчего донеслось хлопанье птичьих крыл, кто тот ворон, что осмелился каркнуть, возвещая появление – кого?

Двенадцать фигур в высоких островерхих шлемах с крыльями по бокам, в посеребрённых кольчугах. Двенадцать чёрных, чернее ночи, вранов рядом с ними. В тугие длинные косы заплетены солнечно-светлые волосы. Сверкают ярче начищенного золота наконечники копий, они светятся словно бы сами по себе.

– Мы готовы, Отец. Приказывай.

Рёгилейв и Хильд, Хьёрфьетур и Хлекк, Гель и Гейр. Скульд и Скёгуль, Гунн и Мист, Сигрюн и Рандгрид.

Их двенадцать, только двенадцать, потому что тринадцатая, Сигдрива, избрала совсем иную участь.

– Веди нас, Отец! – восклицает самая юная, Рандгрид, Разбивающая Щиты. – Веди, не устоит никто! Ведь и в день Рагнаради мы тоже победим, хоть и падём!

Ответом ей служит дружный и ликующий рёв эйнхериев. Они согласны. Вечность ожидания – и потом последняя битва, битва с врагом, не имеющим себе равных.

Но Старый Хрофт молчит, голова его опустилась на грудь. Тревожно встопорщили перья оба ворона, да тоскливо и еле слышно поскуливают волки.

Одиннадцать валькирий с немым осуждением глядят на единокровную сестрицу. Но Рандгрид и не думает смущаться; потрясая копьём, воительница гордо вскидывает подбородок, ища взгляд отца.

– Асгард не уступал никому и никогда!..

Это не так. Когда-то давно, «в дни юности мира», асы проигрывали войну ванам. И уступили, признав неудачу, хотя и объединив оба племени Богов Хьёрварда. Объединив, а не восторжествовав.

Но для юной Рандгрид это всё равно – «не уступали никому и никогда». Ведь её собственный родитель, Отец Дружин, владыка Асгарда, так и остался верховным хозяином Большого Хьёрварда, а это значит – победа!

Седая борода Одина дрогнула, омрачённое чело поднялось, взгляд чуть потеплел, упав на младшую дочь. Застывшая в стороне Фригг досадливо-ревниво поджала губы.

– Ты смела и отважна, Рандгрид, но одной смелости и отваги тут недостанет, – разносится под сводами Валгаллы низкий и грозный глас Отца Богов.

Асы замерли, даже неугомонный Локи глядит серьёзно, чуть ли не с испугом. Но Старый Хрофт умолкает, вновь погружаясь в думу.

Юная Рандгрид разочарованно косится на неодобрительно насупившихся сестёр.

Наконец О́дин со вздохом поднимается, правая ладонь накрывает запёкшуюся рану – с одежды так и не смыта кровь.

– Что видел я, асы, – того не изрекала нам вёльва. Семеро наделённых силой нисходят на наш мир, и идут они со злом. Не открыты мне их имена, прозвания их отцов с матерями или цели; ведаю лишь одно, что грядёт зло. Такое же, как и Сурт со своими воителями Муспелльхейма.

Отец Дружин не упоминает ни Волка, ни Змею, ни Хель. Растерянный, застыл злой хитрец Локи, уронив руки. Ибо идёт новый враг и кто знает, случится ли теперь предсказанное?

Да, Локи знает. Знают и боги, они все вместе слушали прорицание. Но асы справедливы. Бог огня ещё не совершил ничего, следовательно, не может быть наказан или изгнан. Закон нельзя отменить даже волей хозяина Валгаллы – за небывшее не карают.

Наконец не выдерживает простодушный Тор. Рыжебородому неведом страх, он, как никто, верит в себя и своё оружие.