Прошло уже более полувека с конца тысяча девятьсот пятидесятых, когда Александр Петрович делал лишь первые робкие шаги в работе как со своим «секретным микромиром», так и с метавременной осью собственного сознания. И если в том, что касалось непосредственно его ума, всё представлялось более-менее понятным и скоро должно было прийти к логическому финалу, то есть растворению сознания вдоль всей временной оси его, то в практике работы с «SSD» он успел лишь довольно смутно наметить потенциальные горизонты своих возможностей, казавшихся здесь почти необозримыми. Он практически был осознавшим себя Богом, и быть Богом ему было просто. Дозин знал, с какой целью запер сам себя в смертной оболочке, и потому был свободен и независим.