– Хочешь тоже выпить? – почти дружелюбно предлагаю я Себастиану.

Мы направляемся к кухне, где у Гриши в изобилии хранится алкоголь: крепкие напитки и то, чем их можно разбавить; пиво всех сортов; а также ужасающего вида пунш, который я не стала бы пить даже под дулом пистолета.

– Что предпочитаешь? – спрашиваю я.

– Ты когда-нибудь пила текилу? – задает вопрос Себастиан.

Я морщу нос.

– Мы что, в Тихуане?

Себастиан хмыкает.

– Она не так уж плоха, – говорит он. – Если правильно пить.

Парень берет меня за руку, и его большие теплые пальцы смыкаются вокруг моих. Я позволяю ему это нахальство, потому что мне интересно, что будет дальше. Себастиан подводит меня к стойке, где я вижу несколько бутылок текилы «Патрон».

Он наливает нам по стопке. Я тянусь за своей, но парень останавливает:

– Погоди. – Себастиан берет мою руку и переворачивает ее ладонью вверх, обнажая мое запястье, а затем подносит губы к нежной коже, там, где сквозь нее просвечивают голубые вены. Себастиан целует меня туда. Это мимолетный поцелуй, но я ощущаю тепло его полных губ, и по всему телу пробегают мурашки. Парень смотрит на меня своими глубокими темными глазами из-под густых бровей.

– Теперь соль, – произносит он.

Себастиан берет солонку и посыпает мое запястье солью, и она пристает там, где меня коснулись его губы.

– Вот так, – говорит он.

Себастиан слизывает соль с моего запястья. Его язык шершавый и теплый. Одним глотком парень выпивает текилу, затем закусывает кусочком лимона на шпажке и эффектно ставит стопку на место.

– Попробуй, – велит он.

Мы стоим очень близко на жаркой кухне. Этот его способ просто нелепый, однако я не могу отрицать, что мое сердцебиение участилось, и я ощущаю странный порыв сделать именно так, как он сказал. В движениях парня была элегантность, и мне интересно, смогу ли я ее повторить.

Я беру его за руку, которая почти вдвое толще моей. У Себастиана бессовестно длинные пальцы. Держу пари, он смог бы сыграть две октавы на пианино.

Я поворачиваю его руку и вижу гладкое запястье, худое и загорелое, с сухожилиями на предплечье. Я подношу запястье к губам и прижимаюсь ими к его коже, а затем посыпаю солью влажный след. Затем, не сводя с Себастиана взгляда, я скольжу языком по его руке, чувствуя, как покрывается мурашками его кожа, и замечая, как дергается желвак у него на лице. Я ощущаю привкус соли.

Я выпиваю текилу и закусываю ее лимоном. Это по-прежнему отвратительно, но все же чуть лучше, чем обычно.

Интересно, почувствовала бы я вкус текилы на губах Себастиана, если бы поцеловала его?

Разумеется, я не собираюсь его целовать.

Но я не могу отвести взгляд от губ парня, полных и идеально очерченных. Я никогда не видела мужчин с подобным лицом. Со своими крупными кудрями, обрамляющими его лицо, Себастиан напоминает мне святого с картины маслом.

Он так отличается от наемников, которых мне обычно приходится видеть. Сначала это вызвало у меня презрение. Но теперь я… заинтригована.

– Хочешь потанцевать? – спрашивает Себастиан.

В гостиной полно людей, которые трутся друг о друга. В доме Гриши пять этажей. Дом в ужасном состоянии, потому что брат постоянно устраивает вечеринки и выводит из себя домработниц, так что они увольняются, и ему приходится нанимать новых.

Я знаю всех Гришиных друзей и не хочу танцевать с Себастианом под прицелом их глаз.

Наверху куча людей занимается сексом в каждой свободной комнате или играет в блек-джек этажом выше. На крыше Гриша установил баню-бочку, вмещающую восемь человек, и большую гидромассажную ванну рядом с ней. Он пускает девушек в джакузи, только если те снимают верх от купальника.