Букет летит прямо в меня. Увернуться не выйдет. Глупая традиция. Бесполезная, на мой взгляд.

По саду проносится хор голосов. Машу букетом, показывая, как я якобы рада такому повороту.

Нет. Совсем не рада. Замуж я не хочу. Да и не за кого. У меня и парня нет. И не было никогда.

Растягиваю губы в улыбке. Смотрю на Полину, завидую ее счастью. Нет, ничего плохого, по-хорошему завидую. Радуюсь за нее.

Слава, ее муж, подхватывает Полину на руки. Под громкие крики одобрения и смех, Барновский уносит Полю со свадьбы.

Теперь они уедут всего на неделю. Больше — не получится. У Славы только-только прошли выборы. Он победил. И теперь в нашем клане есть целый губернатор. Как-то мы с девчонками смеялись, что мне полагается отхватить министра. Для полного комплекта. А я…

Я смотрю на широкую спину и бритый затылок. Белый уходит, бросая команды своим подчиненным.

Уже у самых ворот он оборачивается. Точно привязанная, я делаю два шага вперед.

Он отворачивается. Уходит. Не замечает меня.

Мне дико обидно. Но плакать нельзя. Макияж потечет.

Да и черт с ним, с этим Федором Львовичем!

Я слышу, как веселятся гости. Остались только самые близкие, самые родные. Но туда я не хочу. Мне нужна минутка тишины.

Снимаю очки. Запрокидываю голову, смотрю в небо.

Ничего не видно. Только темное полотно. Но все равно красиво. Кажется, у Белого цвет глаз такой же. Не просто черный, а с синевой.

Нет, что-то со мной не то. Он же жуткий и страшный тип. И шрам этот… Он ведь самый настоящий бандит. Я это знаю.

Внезапно мой каблук попадает в край тропинки. Я оступаюсь, едва не падаю.

Сама не замечаю, как так вышло. Я стою в тени, вдали от гостей и семьи. Букет выпадает из рук. Как и очки. Пытаюсь ухватиться за опору, чтобы сохранить равновесие.

Тщетно. Я смиряюсь с тем, что уткнусь носом в живую изгородь.

Однако крепкие руки подхватывают меня, почти отрывают от земли.

Белый смотрит на меня. Я замираю, потому что мне страшно. Но глаз не отвести. Он держит меня, изучает, рассматривает. Этот мужчина пугает меня до дрожи. Молчание затягивается. Нужно что-то сказать. Но я не могу. Язык точно прилипает к небу.

— Надия… Мухтаровна, вы обронили, — слышу его голос, меня словно парализовало страхом.

Вижу его кривую усмешку. Мужчина тянет ладонь к моему лицу и убирает пряди волос, упавшие на глаза.

Его руки все еще удерживают меня. Горячие пальцы твердо лежат на пояснице. Кожа горит от этого касания.

И глаза. Они тоже обжигают. Но всего секунду. А после в потемневшем взгляде невозмутимость и лед.

Какой ты настоящий, Белый? Это маска? А что под ней?

Тяну руку к лицу. Вижу, как Федор дергается назад, уходит от контакта.

Но мне интересно. Любопытно. Колючий ли подбородок? Щетины не видно. Но Федор смуглый от рождения, даже после бритья подбородок будет колоться.

У отца так. В детстве мне нравилось, когда папа щекотал меня щетиной. Я смеялась.

Сейчас — не до смеха.

Мои пальцы скользят по твердому подбородку. Сжатым губам.

Белый перехватывает мое запястье. Сжимает.

— Не нужно, — цедит он.

Рывком убираю пальцы дальше. Сжимаю ладонь в кулак. Кончики покалывает от ощущения прикосновения к горячей коже.

Я с трудом отвожу взгляд. Хочется плакать. Потому что кажется, будто Белый меня сейчас ненавидит. Почему? Я ведь ничего не сделала!

— Пустите! — шепчу я. Он послушно разжимает руки.

Вижу, как он уходит, чеканя шаг. Отворачиваюсь. Прячусь в огромном доме. В своей комнате. Родные меня поймут. Сегодня был сложный день. Все устали. И я устала.

***

3. Глава 3

Белый смотрит в окно. Какая сигарета по счету? Сбился.

Тачка припаркована у входа, но так, чтобы не попадаться на глаза. Через окно-витрину четко просматриваются столики. На улице уже стемнело. В зале ресторана — яркий свет. Федя может торчать здесь вечность, или столько времени, сколько понадобится.