– Слышала, – испепеляя его взглядом, вежливо отозвалась я и отметила в планшете заказ, который автоматом передаётся на кухню. – Спасибо за заказ.

Я развернулась и ушла. Во мне все полыхало от злости. Мысленно проклиная бывшего всеми возможными словами, я вернулась к приборам. Протирая их до блеска, пыталась отвлечься. Но кофе приготовили достаточно быстро, поэтому вскоре мне пришлось снова отправиться к ненавистному столику.

Я чувствовала на себе взгляд Андрея, пока несла поднос с кофе. И этот его взгляд, полный холодного смеха, заставлял меня чувствовать себя не в своей тарелке, даже руки немного тряслись. Я не на шутку волновалась рядом с ним, очень старалась сделать все правильно и не опозориться.

Осторожно поставив белоснежные чашки с ароматным эспрессо на стол, я уже хотела уходить, но Андрей меня остановил.

– Еще штрудель, – расслабленно развалившись на стуле, сказал он. И, ухмыльнувшись краем рта, излишне вежливо добавил: – будьте добры.

– Конечно, – в тон ему отозвалась я и ушла, мечтая его придушить.

Отметив в планшете ещё один заказ, я принялась теперь протирать барную стойку. Пока готовили штрудель, успела обслужить ещё один столик и перекинуться парой слов с Олесей.

– Ну что, как прошло? – с любопытством прошептала мне она, отмечая что–то в журнале.

– Нормально, – тихо отозвалась я. – Ничего сложного.

– Я так разволновалась с их приходом, – вздохнула Олеся. И заговорщицки улыбнулась. – Не знала, что Василевский младший такой красавчик. Интересно, у него есть кто–нибудь?

– Наверняка есть, – я протирала барную стойку с таким усилием, будто собиралась увидеть в ней своё отражение. – Какая–нибудь разукрашенная дура с огромными губами.

На планшет пришло уведомление о том, что заказ готов и я со вздохом направилась на кухню за штруделем для господина Василевского. Надеюсь, он им подавится.

И снова его взгляд на мне. Андрей, не стесняясь, открыто рассматривал меня. Будто специально пытался сделать так, чтобы мне было неловко. Ему нравилась эта ситуация, он чувствовал в ней себя королём. В отличие от меня.

– Ваш штрудель, – с дежурной улыбкой на лице сказала я, собираясь поставить тарелку со штруделем перед Андреем. Руки снова предательски тряслись.

– Девушка, с алкоголем как отношения? – поинтересовался он.

– Что? – не поняла я, замерев.

– У вас руки трясутся, – Андрей кивнул на мои руки. – Пригубить что ли любите?

Я от неожиданности не знала, что и сказать. Открыла и закрыла рот, словно рыба, которую выбросило на берег.

– Андрей, – сделал ему замечание отец. – Отстань от девушки.

Я мысленно поблагодарила его и всё–таки поставила чертов штрудель на стол. Но не успела обрадоваться тому, что этот позор окончен, как Василевский младший снова ко мне пристал:

– Кофе заберите, – велел он. – Он остыл, принесите горячий.

Я кивнула, взяла со стола чашку. Руки снова затряслись и даже немного вспотели от волнения. Поэтому я даже не поняла, как случилось так, что я не удержала чашку в руках. Она просто выскользнула из моих пальцев и со звоном разбилась. На белоснежной рубашке Андрея образовались коричневые пятна от кофе.

7. 5.3

Первые несколько секунд я не осознавала, что произошло. Сердце билось где–то в ушах. Прямо сейчас на меня были устремлены взгляды практически всех посетителей ресторана.

– Извините, – севшим голосом проговорила я. – Я не знаю, как это произошло…

Андрей выругался, поднялся со стула, осмотрел рубашку.

– Пап, вы где таких берёте–то? – поинтересовался он. – Руки трясутся, чашки падают. – Серые глаза пытливо посмотрели на меня. – А если бы горячий был?