Парень удивлённо пялится на мою руку, потом на моё лицо, словно пытаясь понять, не шучу ли я. Я подмечаю дорогие очки на макушке громилы, золотую цепочку на шее и крутые часы, не говоря уже о Харлее, который всё ещё лежит на дороге у его ног. Этот тип явно не нуждается в моих деньгах — он просто отморозок, который привык, что его все боятся и ходят вокруг на задних лапках. Ррр — ненавижу таких!

— А может, лучше я оставлю пару царапин на твоей жалкой колымаге? — насмешливо выгибает бровь, а я прямо закипаю, когда он называет мою Яру «колымагой»! Урод! Парень достаёт ключи от байка и взглядом скользит по фиолетовому капоту моей птички, явно примериваясь.

— Даже не думай! — срываюсь на рык и грубо толкаю парня в грудь. Эффект нулевой, если, конечно, не принимать в расчёт эффектно разлетевшиеся в разные стороны банкноты. А вот гризли вообще не шелохнулся, зато толкнул меня в ответ, и я тут же полетела на асфальт, больно ударившись пятой точкой и прилично содрав локти. Чёрт, чёрт, чёрт… проклятая медведина! В бессильной злости смотрю на окровавленные руки и перевожу убийственный взгляд на парня.

— Ветром тебя снесло что ли, упала-то зачем? — раздражённо гремит он.

Я снова сдуваю длинную чёлку с лица и, проигнорировав дебильный вопрос, пытаюсь подняться, и, нет, для этого мне совершенно не нужна протянутая им рука!

Я опасно пошатнулась, услышав, как хрустнул левый каблук, и едва удержала равновесие. Резкий и громкий гул приближающейся машины застал меня врасплох. Вместо того, чтобы среагировать и уйти с дороги, я истуканом застыла на месте, тупо уставившись на стремительно приближающийся серебристый капот — жизнь не пролетела перед глазами, хотя именно это обещают в книгах, я же в красках представила, как мои останки соскребают со сверкающего металла и складывают в гроб с чёрной (непременно именно чёрной!) бархатной обивкой.

— Ааа, — запоздало заорала, готовясь к тому, что обивку наверняка делают из дешёвой подделки и уютным гроб точно мне не покажется.

К счастью, именно в этот драматический момент в мозгу гризли что-то заработало, и он схватил меня за руку, дёрнул на себя и буквально впечатал в свою грудь. Бедная, ни в чём не повинная Сонечка, то есть я, забыла, как дышать, сжалась, зажмурилась и, как маленькая, заревела в три ручья. Правую руку окатывает болью, каблук остался где-то на дороге, лодыжку я подвернула и судорожно цеплялась за плечи медведины.

— Какого чёрта ты там забыла, курица! — донеслось мне в спину.

Я всё еще не отошла от шока и внезапной истерики, и слишком громкий звук чужих воплей заставил меня вздрогнуть и снова сжаться.

— Отвали, Радмир! — коротко и грубо бросил громила, его широкая ладонь легла мне на плечи, осторожно поглаживая и плавно спускаясь вдоль позвоночника.

— Потап, ты это — сам же всё видел, — резко сбавив обороты, принялся оправдываться парень, пока я глотала слёзы и пыталась надышаться! Оказывается, нет ничего круче, чем просто дышать и жить!

— Уматывай отсюда, Сагдеев, пока цел! — сквозь зубы процедил мой спаситель.

Я услышала удаляющиеся шаги, повернула голову, наблюдая за тем, как незнакомец на серебристом здоровенном внедорожнике садится в машину и очень плавно и как будто бы осторожно трогается с места. «Всё чудесатее и чудесатее!»

Рука, прижимающая меня к твёрдой мужской груди, неожиданно опустилась ниже и слегка сжала мою задницу, ту, что пятью минутами ранее пострадала из-за этого придурка.

— Руки оторву! — резко подняв голову и встретившись с насмешливым взглядом медведины, процедила я.

— Ты порядком мне задолжала, детка! Как будешь отрабатывать? — он нагло лыбится и сильнее сжимает мою многострадальную ягодицу.