– Хуже просто не может быть, – она пальцами вытерла слезы. – Но я буду мешать...

– Нет, – быстро перебив ее, Марк пояснил: – Я живу один. Есть свободная спальня, так что вы меня не стесните.

– Настоящая потеряшкааа... – она снова расплакалась.

Марк тяжело вздохнул, снова притягивая Надю к себе. У нее есть причина для слез, и никакие слова не смогут утешить. Уж он-то знал это точно. Сколько выслушал этих слов! Пока однажды не сорвался и не послал всех утешителей матом очень далеко. Разгромил квартиру, напился и рыдал.

Ерунда, что мужики не плачут! Просто они плачут в одиночестве. Продал ту квартиру с шикарным ремонтом и купил эту в новостройке. Оттуда забрал только личные вещи и несколько фотографий. Чертовы шторы, вазы, ковры, да даже посуда! Все напоминало о жене и сыне: как выбирали, покупали, спорили.

Эту квартиру так толком и не обжил: мама купила минимальный набор мебели, а вот мелочей, делающих жилье домом, так и нет. Просто место убивания времени, которое остается после работы, и сна.

Марк был уверен, что поступает совершенно правильно, хотя тут была еще одна совершенно эгоистичная причина – наконец-то успокоить совесть. Убережет чью-то дочь, невесту или, быть может, жену. Свою-то не смог. Если бы тогда не важная встреча, Майя бы не поехала сама...

Сотни раз прокрученная ситуация каждый раз сводилась к одному – виноват он.

– А давайте я вам завтра что-нибудь вкусненькое принесу? – предложил Марк, чтобы отвлечь Надю. – Что вы любите?

9. Глава 8

– Марк Валерьевич? – на следующий день возле палаты Нади его поджидали двое.

– Да, – не стал врать он. – А вы...

– Капитан юстиции Захаров, следователь следственного комитета, – ответил среднего роста плотный мужчина, быстро подсовывая под нос Марку корочки, дальше последовал неразборчивый бубнеж и потом только снова внятно: – А это старший лейтенант Ефимчук, участковый, – и снова бу-бу-бу. Понятно, участковый поселка, в котором живут родители.

Марк вздохнул. Интересно, они специально так быстро и невнятно говорят? Удостоверения мелькнули и скрылись в карманах. Захаров смотрел цепко, будто желал одним взглядом выбить признание во всех грехах, они либо ровесники, либо этот следователь чуть старше. А вот второй на вид простой мужик хорошо за пятьдесят, усталый и потрёпанный жизнью. Оба, как говорится, в штатском.

– У нас несколько вопросов, надолго не задержим, – говорил все время Захаров.

– Конечно, – Марку скрывать было нечего, но ему совершенно не понравился взгляд, брошенный представителями органов на фирменный пакет.

– Давайте отойдем, – Захаров отправился в угол к окну. – Что вы делали ночью на трассе? Это ведь не самая удобная дорога.

– Возвращался от родителей в город, – Марк настроился на долгий разговор. – Я не езжу по новой трассе.

– Почему? – это уже вмешался Ефимчук.

– Два года назад там разбились моя жена и сын, я не могу проезжать мимо этого места.

– В каком состоянии была потерпевшая? – снова вопрос от Захарова.

– В плохом. Она не понимала где находится. Да она даже имени своего не помнит.

– А почему привезли сюда, а не в государственную больницу? – в голосе Захарова ясно читалось, что это очень подозрительно.

– Потому что врачей этой клиники я знаю очень хорошо. Да я даже не сообразил, что ее можно везти еще куда-то. А здесь точно помогут.

Марк рассказал все практически по минутам. Пусть хоть сто раз его перепроверят, с Надей он никогда не пересекался и знаком не был. Но на всякий случай принялся вспоминать, есть ли знакомый адвокат, который сможет дать консультацию.

Пока Захаров спрашивал, Ефимчук вел протокол.