– Мрак, готовься, – в очередной визит Вениамин встретил его с весьма хмурым видом. – Гемор добрался и до твоей задницы.

– Не понял, – Марк вопросительно смотрел на друга. Сегодня он принес для Надежды маленький букетик каких-то ярких цветов, чтобы немного поднять настроение.

– Что ты не понял? – Веник продолжал хмуриться. – Сегодня наконец-то появились наши доблестные правоохранители, устроили допрос что да как. Удивительно, что тебе еще не позвонили. Извини, но тебя я им сдал. Нам тут лишний гемор не нужен.

– Веник, ты преувеличиваешь, – отмахнулся Марк. – Я просто помог незнакомой девушке, какие ко мне претензии?

– Надеюсь, никаких, – без особого оптимизма произнес Вениамин. – Смотрю, уже цветочки таскаешь? – он кивнул на букет.

– Просто хочу немного порадовать Надежду.

– Да не, я не против, – Вениамину и в самом деле было все равно. – Ладно, пошел я. Дела.

Надежда появление Марка встретила с улыбкой.

– Добрый день, – мягко произнесла она. Этот мужчина ей нравился. Глупо, но ей казалось, что он очень добрый. И надежный. А еще его глубокий голос было приятно слушать. – Сегодня приходили из полиции. Пообещали быстро найти моих родственников.

– Значит, найдут, – ответно улыбнулся Марк. – Это вам, – он протянул букет, который Надя, взяв в руки, принялась внимательно разглядывать.

– Спасибо. Очень красивые.

– Я поищу вазу, – Марк отвернулся, сделав вид, что оглядывается в поисках вазы. Давно уже никому не дарил цветов, только матери. И сейчас милый букет в тонких руках всколыхнул ненужные воспоминания. Он бы и рад забыть, но не получается. А кто-то не может вспомнить.

– Оказывается, я была беременна, – тихо сказала Надя. Повернувшись, Марк увидел, что в ее глазах стоят слезы. – Не помню. Не знаю, – она всхлипнула.

Он не нашел ничего лучшего, как сесть на кровать и обнять новую знакомую за подрагивающие плечи. Надя, опустив голову ему на плечо, доверчиво прижалась, будто ища защиты.

– Они задавали так много вопросов, а я помню только свет фар и как вы взяли меня на руки, – уткнувшись носом ему в шею, Надя плакала. Марк гладил ее по узкой спине, чувствуя под ладонью мягкую ткань футболки и тепло женского тела. Пусть выплачется, ненормально, наверное, в такой ситуации все время улыбаться. В больнице лежать само по себе не очень приятно, а уж когда никто к тебе не приходит – и подавно. – Элла Валентиновна сказала, что вы спасли мне жизнь.

"Много лишнего Элла говорит,” – подумал Марк.

– Вам нельзя расстраиваться, – напомнил он указания невролога. – В свое время память вернется. Прошло всего ничего – четыре дня.

– Да? – удивилась Надя. – А мне кажется, что намного больше. Ой, извините, – она резко отпрянула от Марка и тут же поморщилась. Такие быстрые движения ей делать еще нельзя, сразу головокружение.

– У вас совсем никаких воспоминаний? – спросил он осторожно. – Я читал про амнезию, но, если честно, толком ничего не понял. Но, кажется, должны быть какие-то обрывочные воспоминания.

– Мы разговаривали с Георгием Александровичем об этом. Я вспомнила, что у меня в комнате висели плакаты девичьих групп. Как картинки какие-то, но... – Надя снова шмыгнула носом, – но я не могу вспомнить адрес. Или номер школы, в которой училась. Даже день моего рождения не помню. Но, кажется, что он зимой.

– Вот видите, уже хоть что-то, – Марк ободряюще погладил ее по руке. – Вы даже говорить стали чуточку быстрее.

Надя вздохнула.

– Нужно вспомнить, – она пыталась сдержать слезы, но не получалось. – Куда я пойду отсюда, если не вспомню?

– Ко мне, – спокойно произнес Марк, и не отвел взгляд, когда Надя с удивлением и неверием посмотрела ему в глаза. – Если, конечно, не боитесь.