– Тварь ли я дрожащая, – подхватил Эмиль.

Зоя закусила губу и дважды качнула головой в знак согласия. Эмиль перевел взгляд на Веру.

– Просмотрите видео. Или вам достаточно встречи тет-а-тет.

Эмиль задал вопрос, как бы не задавая вопроса. Это несколько сбило Веру с толку, и она не сразу сообразила, что от нее требуется. Но ей ужасно хотелось знать, какими методами он пользуется для определения лжи. Ей были известны некоторые техники из НЛП, ну и те, о которых писали Пол Экман и Клаус Шерер, опираясь на Карла-Германа Хьортсо, Роберта Плутчика, Роберта Сапольски и Сальвана Томкинса[8].

– Да, я бы глянула, – выдавила Вера, вспомнив, что она психолог и от нее, скорее всего, тоже потребуют составить профиль Тьерри.

Зоя поднялась.

– Я пройдусь. – Она стянула готическую сумочку со стола, и цепь громко звякнула. – Мне надо подумать. Этот юноша… у него глаза нехорошие, как у Ван Гога на автопортрете. Напуган… очень боится, врет и боится. Но чего?

– Думаешь, мелкий – сумасшедший.

– Я не могу давать такие вердикты, это прерогатива твоего нового сотрудника. – Зоя обошла столик, глядя на дверь, будто на разбитый шлюз самолета, в который надо быстро выскочить, чтобы спасти себе жизнь.

Эмиль нахмурился, чуть слышно хмыкнув. Вера почувствовала тонкий дымок ревности, исходящий от его убегающей сестры. Он очень быстро – почти тотчас же – догадался, что она не особенно рада появлению «нового сотрудника». Он ее чувствовал, как самого себя. Они наверняка близнецы.

Наблюдая за безмолвным диалогом брата и сестры, Вера обнаружила, что видео убежало вперед, наматывая секунды вхолостую. Пришлось кликнуть в начало.

Да, верно, Тьерри заигрывал с ней, плел какую-то чушь, хотя во время живой встречи казалось, что он достаточно искренен – как может быть искренен ребенок с незнакомым взрослым. Но Тьерри был уже довольно сформировавшейся личностью. Обычно в этом возрасте уже проявляются качества социопата, если таковые имеются. А этот ребенок явно был нарциссом и довольно умело скрывал это в разговоре. Значит, уже привык носить маски.

– Я бы побеседовала с его родителями. – Вера нажала на паузу. Тьерри на экране застыл с кривой улыбкой на губах и смущенным взглядом вправо. Обычно взгляд в правую сторону означает, что человек пытается сконструировать новые образы, подбирает правильные слова. Другими словами – лжет. Она перемотала вперед и опять поймала лицо Тьерри с обращенным вправо взглядом. Когда она нажала на «плей», зрачки скользнули вверх, а вслед за ними и уголок рта.

– Я вижу, вы понимаете, о чем именно я говорил, сказав о том, что он лжет. – Эмиль очень внимательно следил, на что Вера обращала внимание при просмотре.

– Да, мы проходили в университете манипуляции и НЛП. Вы говорили с его родителями?

– У него только мать. То есть… здесь, в городе.

– Ага, – приподняла бровь Вера. – Теплее.

– Почему «теплее»? – Эмиль невольно придвинулся. – Считаете его социопатом.

Как он умудряется терять вопросительную интонацию? Странная манера. Нервничает?

– Рано делать такие выводы, но, когда отсутствует один из объектов триадных отношений, уже минус психике. Ребенок, выросший без одного значимого взрослого… Когда Тьерри был лишен отца?

– Он не вполне его лишен, отец появляется, но редко. Живет в Норвегии.

– Хорошо. Тогда я все же поговорила бы с матерью. Нужно знать, каким он был в раннем детстве, о чем мечтал, к чему стремился, что составляло его жизнь. Поступки – вот что главное. Как писал Аристотель, мы есть то, что мы делаем, – проговорила Вера, мысленно гадая, почему Зоя так поспешно сбежала. Неужели с ней не получится найти общий язык? Вера внутренне собралась – психолог, в конце концов, она или нет?