Вера перевела взгляд на свой тост с двумя желтками и разочарованно взялась за нож и вилку. Но уже через две минуты от Крок-мадам ничего не осталось. Она подняла чашку и, поднеся к носу, блаженно вдохнула, прежде чем сделать глоток. Горячий напиток прокатился по горлу живительным нектаром, и Вера не удержалась от протяжного стона. В эту минуту набежала тучка, и свет, льющийся из окна, потускнел. Ей показалось, что темнеет в глазах от слишком неприличного удовольствия – первого глотка за сегодня, выпитого далеко за полдень. Первого глотка кофе в ее первый день в Париже.

– Итак, вы меня просветите насчет дела, над которым мы будем работать? – почувствовав бодрость, Вера поставила чашку на блюдце, решительно придвинулась к своему начальнику и тоже стала смотреть на Тьерри, кривящего рожицы.

В дверном проеме мелькнула черная тень.

– Я не вовремя? – Тень остановилась у их столика. Это была невысокая, ладная девушка в черном: водолазке с длинными, закрывающими середину пальцев, рукавами, короткой юбке, плотных колготках и ботинках с шипами.

– Привет, Зоя, – махнул ей Герши, не поднимая головы. – Садись.

И продолжил играть клавишами, заставляя Тьерри корчить рожи.

Повисла неловкая пауза. Зоя – было в ней нечто готически-вампирское, можно сказать, даже сатанинское, если бы не ангельское личико и большие печальные глаза – мягким кошачьим движением сняла с плеча черную сумочку с длинной цепью и, положив ее на столик, села рядом с Верой. Та машинально утерла губы, перепачканные в кофейной пене, и сдвинулась в сторону.

– Я сестра Эмиля. – Зоя разомкнула густо накрашенные красным губы, блеснув ровным рядом белоснежных зубов. Томная и нежная, с длинными черными локонами, гибкими пальчиками – на каждом по тонкому, изящному кольцу, ноготки покрыты черным лаком. Вера бросила взгляд на ее кулон вороненого серебра, изображающий змею, которая кусает свой хвост. По Юнгу, это был символ саморазрушения.

– Это Зоя. – Герши оторвался от экрана и выпрямился. – Искусствовед, гид по Парижу, выпускница Школы Лувра, наш медиум. Вера Максимова, психолог из Санкт-Петербурга.

– Салю, дорогая. – Зоя коснулась щекой ее щеки. В нос Веры ударил приятный аромат парфюма – что-то пряное, индийское, но с нотками мандаринового масла, флердоранжа и сандала.

Она улыбнулась, ее черные брови сложились в умильный домик. На миг Вере показалось, что перед ней механическая кукла «Монстр Хай» в человеческий рост.

– На самом деле я вовсе не медиум. Это сейчас называется иначе. Я занимаюсь кадровым профайлингом – помогаю подобрать персонал, исследуя анкеты претендентов на должности. Эмиль – хороший спец. А мне интересно поучаствовать. Изучать искусство – значит, изучать и сущность человеческой природы, сущность бытия.

Улыбка у Зои была едва заметная, взгляд из-под ресниц скользил куда-то вниз и вбок, будто она обращалась к монитору ноутбука. Но на слове «бытия» она обратила темные, увлажненные глаза на Веру.

– Простите, у меня минус восемь и линзы новые, никак не привыкну, – она смахнула слезу с длинных ресниц. Радужки ее глаз казались большими и черными из-за линз, сливались со зрачками и делали ее похожей на инопланетянку. Узкий подбородок, высокий лоб, бледные скулы, обрамленные черными волосами, и эти кроваво-красные пухлые губы – она будто прилетела с Марса.

– Итак, я закончил, твоя очередь. – Эмиль снял наушники и передал сестре. Чуть приподняв провода, он сдвинул тяжелой ноутбук в ее сторону.

– Что, врет мальчишка? – слабо улыбнулась она и, не ожидая ответа, надела наушники, склонившись к экрану. Близоруко сощурила глаза и нажала на «плей».