Ты только жди ( вторая часть) Карина Волк

1. Глава 1. Вероника

Ма­ма бы­ст­ро по­смот­ре­ла на ме­ня и тя­же­ло вздох­нув, ус­та­ло опус­ти­ла пу­ши­стые рес­нич­ки. Неж­ные, мяг­кие и та­кие род­ные чер­ты ста­ли бо­лее за­ост­рённы­ми, щёки по­те­ря­ли преж­нюю ок­руг­лую фор­му и ста­ли бо­лее впа­лы­ми, при­да­вая ма­те­ри лиш­них па­ру лет.

Не­воо­ружённым взгля­дом бы­ло вид­но, как она силь­но пе­ре­жи­ва­ет за ме­ня и от­ча­ян­но ста­ра­ет­ся по­мочь, хоть как-то ус­по­ко­ить мою боль.

– Род­ная, мо­жет, не сле­ду­ет про­дол­жать «сту­чать­ся в за­кры­тые две­ри».

– Что? – бу­к­валь­но под­ле­те­ла с крес­ла. – Что зна­чит, «не сле­ду­ет сту­чать­ся в за­кры­тые две­ри»? Пред­ла­га­ешь, сми­рить­ся с ги­бе­лью Ива­на, ко­то­рая фактически не под­твер­жда­ет­ся.

– А ты что пред­ла­га­ешь? Что ты мо­жешь? Или бу­дешь до са­мой смер­ти ис­кать его?

Гнев­но по­мор­щи­лась и, об­хва­тив своё дро­жа­щее те­ло ру­ка­ми, яро­ст­но от­ве­ла взгляд.

Бо­же, внут­ри тво­рил­ся са­мый на­стоя­щий ад­ский по­жар. Я не про­сто зли­лась на мать, в эту секунду бы­ла на­ка­ле­на до пре­де­ла. Ес­ли бы на её мес­те был дру­гой че­ло­век, то я бы точ­но не про­яв­ля­ла столь­ко так­та и вы­плес­ну­ла весь свой не­га­тив, при­прав­лен­ный пор­ци­ей от­чая­ния и не­на­ви­ст­ной бо­ли.

– Лад­но. Да­вай луч­ше по­го­во­рим про Аню.

Ре­ши­ла за­вер­шить не­при­ят­ный для обо­их раз­го­вор.

– А что Аня? Се­го­дня мне врач в оче­ред­ной раз под­твер­дил, что ей не­об­хо­ди­ма реа­би­ли­та­ция. Объявил стои­мость кур­сов. Ни­че­го не из­ме­ни­лось.

При­сталь­но по­смот­ре­ла в гла­за ма­те­ри, ко­то­рая уг­рю­мо пе­ре­ве­ла гла­за на ок­но.

Я по­ни­ма­ла тре­во­ги ма­те­ри, пол­но­стью раз­де­ля­ла её боль за Аню­ту, но не мог­ла пе­ре­сту­пить че­рез се­бя, пе­ре­шаг­нуть че­рез чув­ст­ва, за­быть о том, что в мо­ей жиз­ни был Иван, ко­то­ро­го я лю­би­ла и про­дол­жаю лю­бить. На­вер­но, я эгои­ст­ка. Ра­ди сво­ей гор­до­сти и пре­дан­но­сти при­но­шу в жерт­ву род­ную се­ст­ру.

– Ма­ма, я по­го­во­рю с Бод­ро­вым. На­де­юсь, что он по­мо­жет.

– По­мо­жет, – рав­но­душ­но гля­дя в од­ну точ­ку, по­твер­де­ла мать. – А что по­про­сит вза­мен? Ты же зна­ешь, что этот че­ло­век хо­чет те­бя. И ес­ли че­ст­но, – те­перь её серь­ёзный, со­сре­до­то­чен­ный взор с яв­ным уко­ром и тре­бо­ва­тель­ным под­тек­стом был на­прав­лен на ме­ня, – он по­сту­па­ет очень и очень бла­го­род­но. Он те­бе да­же не пред­ла­га­ет стать его лю­бов­ни­цей. Ни­ка, Артём те­бя за­муж зовёт.

Снис­хо­ди­тель­но хнык­ну­ла.

– Да. За­муж зовёт. И что? Это всё ме­ня­ет.

– Ме­ня­ет.

Ма­ма не­то­ро­п­ли­во под­ня­лась с тё­п­ло­го, уют­но­го крес­ла.

– Что те­бе ещё на­до? Он бо­га­тый, обес­пе­чен­ный че­ло­век. Да ты у не­го слов­но « у Хри­ста за па­зу­хой бу­дешь».

– Я его не люб­лю.

И вновь чув­ст­во гне­ва на­ча­ли одо­ле­вать ме­ня. По­ни­ма­ла, что ма­ма в пер­вую оче­редь пе­ре­жи­ва­ет за судь­бу стар­шей до­че­ри, но это же не зна­чит, что ра­ди од­но­го ребёнка мож­но при­но­сить в жерт­ву дру­го­го.

Глу­бо­ко вздох­ну­ла.

Все­го вер­нее во мне вновь го­во­рят эгои­сти­че­ские чув­ст­ва. Сво­им ре­ше­ни­ем я мо­гу ис­ку­пить ви­ну пе­ред се­ст­рой. Ис­пра­вить ошиб­ку. На­до плыть по те­че­нию, осоз­нать, что дру­го­го вы­хо­да нет. За­быть про­шлое и стро­ить бу­ду­щее…Бу­ду­щее, без люб­ви. Бу­ду­щее, в ко­то­ром, про­сы­па­ясь ка­ж­дое ут­ро и, гля­дя на своё от­ра­же­ние в зер­ка­ле, я бу­ду ви­деть ли­цо пре­да­тель­ни­цы. Бу­ду­щее, где ка­ж­дую ночь я бу­ду ло­жить­ся в по­стель с не­лю­би­мым че­ло­ве­ком, по­ни­мая, что про­да­лась, словно без­жиз­нен­ный ку­сок мя­са за гряз­ные день­ги. Стать Иу­дой.

– Ми­лая, ты же зна­ешь, как я лю­би­ла Ива­на.

– Знаю. Ма­ма, я всё знаю и по­ни­маю те­бя, – бе­реж­но кос­ну­лась её ру­ки, – но я не мо­гу из­ба­вить­ся от мыс­ли, что Ва­ня жив. Как хо­чешь это на­зы­вай седь­мое чув­ст­во. Жен­ская ин­туи­ция. Или мне дей­ст­ви­тель­но под­ска­зы­ва­ет серд­це. Его не­воз­мож­но об­ма­нуть.

Ма­ма гру­ст­но по­кри­ви­ла угол­ки пе­ре­со­хших губ.

– Это на­зы­ва­ет­ся са­мо­об­ман. Он умер, а те­бе очень слож­но при­нять смерть лю­би­мо­го че­ло­ве­ка.

– Нет. И се­го­дня, ко­гда я бы­ла у ма­те­ри Ива­на, моя уве­рен­ность уси­ли­лась.

Ма­ма ис­пу­ган­но за­ма­ха­ла длин­ны­ми рес­ни­ца­ми.

– В ка­ком смыс­ле? Что те­бе на­го­во­ри­ла Ни­на Ва­силь­ев­на?

– Ни­че­го, – спо­кой­но от­ве­ти­ла я, ис­крен­не удив­ля­ясь столь не­ожи­дан­ной ре­ак­ции род­ст­вен­ни­цы. – А что слу­чи­лось? По­че­му ты так взвол­но­ва­лась?

– Кто я? – Ма­ма при­жа­ла ла­донь к гру­ди. – Нет. Те­бе по­ка­за­лось. Про­сто ты пой­ми. В дан­ной си­туа­ции Ни­на, так же как и ты, мо­жет по­дать­ся са­мо­об­ма­ну. Я же смот­рю бо­лее трез­во. Ты моя дочь. Я же­лаю те­бе сча­стья.

Не­воль­но при­кос­ну­лась к шее, ощу­щая ко­мок в гор­ле, ин­стинк­тив­но ощу­щая не­объ­яс­ни­мую не­дос­ка­зан­ность со сто­ро­ны близ­ко­го че­ло­ве­ка.

– Ты не по­ве­ришь, но Ни­на Ва­силь­ев­на по­про­си­ла ме­ня при­нять и сми­рить­ся со смер­тью Ива­на.

Ма­ма с гру­ст­ным вы­ра­же­ни­ем ли­ца, мед­лен­но по­ка­ча­ла го­ло­вой.

– По­че­му? Все так бы­ст­ро при­ня­ли его смерть? Сми­ри­лись?

– По­то­му что это жизнь, Ве­ро­ни­ка.

Су­хой от­вет ма­те­ри спро­во­ци­ро­вал лёгкий сме­шок.

– Ты что-то мне не­до­го­ва­ри­ва­ешь?

Ма­ма оза­да­чен­но по­мо­та­ла го­ло­вой.

– Нет. Я всё те­бе ска­за­ла. Не по­ни­маю, о чём ты во­об­ще го­во­ришь.

Ма­ма не­мно­го вы­пря­ми­ла спи­ну и сде­ла­ла па­ру ша­гов в сто­ро­ну две­ри, но я лов­ко пе­ре­хва­ти­ла её ру­ку и, не­креп­ко сжав её за­пя­стье, прон­зи­тель­но за­гля­ну­ла в та­ин­ст­вен­ные гла­за, ко­то­рые она от­ча­ян­но пы­та­лась скрыть от ме­ня.

– Го­во­ри, ма­ма? По­жа­луй­ста, го­во­ри!

Ма­ма не­до­воль­но при­под­ня­ла свет­лые бро­ви.

– Хо­ро­шо.

Она не­бреж­но дёрну­ла ру­кой и, вы­сво­бо­ди­ла за­пя­стье из-под мо­ей ла­до­ни.

– Я те­бя не по­ни­маю. Лад­но, ко­гда был Иван, у нас бы­ла на­де­ж­да, но сей­час его нет, а это зна­чит, что вме­сте с ним умер­ла и на­ша на­де­ж­да, – мать со­рва­лась на звон­кий, ду­ше­раз­ди­раю­щий крик. – Ва­ню не вер­нуть. Его не спа­сти. Но Аню спа­сти мож­но.

Ма­ши­наль­но на­ча­ла от­сту­пать, сло­ва ма­те­ри да­ви­ли на ме­ня слов­но не пред­подъ­ёмный, тяж­кий груз.

– Я не про­шу мно­го­го. Раз­ве ра­ди сча­стья се­ст­ры нель­зя вый­ти за­муж за Бод­ро­ва. Он мо­ло­дой, пер­спек­тив­ный, бо­га­тый и влия­тель­ный че­ло­век, – ма­ма ис­крен­не не­го­до­ва­ла, ре­ши­тель­но про­из­но­ся свою речь, яр­ко вы­ра­жая своё не­до­воль­ст­во. – К че­му при­ведёт те­бя твоё уп­рям­ст­во? Артём Вла­ди­ми­ро­вич иде­аль­ный ва­ри­ант. Он не ста­рый, во­ню­чий ста­рик. Ни дес­пот. Ни ти­ран.

– Хва­тит, – за­ре­ве­ла я, не уз­на­вая свой соб­ст­вен­ный го­лос. – Хва­тит! Хва­тит! Пре­кра­ти. За­мол­чи.

Ма­ма за­мол­ча­ла, но её гла­за про­дол­жа­ли яро­ст­но про­жи­гать свои­ми раз­гне­ван­ны­ми, ис­пе­пе­ляю­щи­ми лу­ча­ми зло­сти и оби­ды.

Сжа­ла ру­ки в ку­ла­ки.

– Про­сти, ма­ма. Я на взво­де, – ста­ло стыд­но за свой не­обос­но­ван­ный крик.

Я мог­ла не со­гла­шать­ся с ма­те­рью, сме­ло ей все­гда воз­ра­жа­ла, но вот пе­ре­хо­дить на гру­бое хам­ст­во бы­ло не­до­пус­ти­мо с мо­ей сто­ро­ны.

– Ни­ка, – ма­ма глу­бо­ко вздох­ну­ла, как бы на­страи­ва­ясь на бо­лее слож­ный раз­го­вор, – я счи­таю, что ты обя­за­на по­мочь сво­ей се­ст­ре. Вспом­ни, имен­но по тво­ей ви­не про­изош­ла ав­то­ка­та­ст­ро­фа. Я ни­ко­гда те­бя не уп­ре­ка­ла. Ни я, ни­кто ли­бо дру­гой, но все мы зна­ем, по­че­му так слу­чи­лось.

В об­лас­ти серд­це за­ко­ло­ло, слег­ка при­от­кры­ла рот, что­бы по­гло­тить как мож­но боль­ше воз­ду­ха, в ко­то­ром от­ча­ян­но ну­ж­да­лась. Сло­ва ма­те­ри, её спра­вед­ли­вые об­ви­не­ния не про­сто ра­ни­ли ме­ня, они ме­ня уби­ва­ли на­по­вал.

– Зна­чит, ты на­стаи­ва­ешь на мо­ей свадь­бе?

– На­стаи­ваю. Хо­тя, – она не­при­нуждённо раз­ве­ла ру­ка­ми, – мо­жет, ты пред­ло­жишь, что-то дру­гое. По­жа­луй­ста. Слу­шаю. Пред­ла­гай.

У ме­ня не бы­ло ни­ка­ких иных ва­ри­ан­тов, я лишь мог­ла по­про­сить вре­мя, что­бы най­ти хоть ка­кой-то вы­ход. Но как пра­виль­но зая­вил мне Бод­ров, что как раз вре­ме­ни у ме­ня и нет. Ка­ж­дая дол­бан­ная ми­ну­та. Ка­ж­дая не­уло­ви­мая се­кун­да вы­сту­па­ет про­тив ме­ня, от­да­ляя Аню от воз­мож­но­сти вы­здо­ро­веть.

Ма­ма не вы­дер­жа­ла мое­го уг­нетённого мол­ча­ния, она су­до­рож­но хнык­ну­ла и, мах­нув ру­кой, про­из­нес­ла, – ви­дишь, что и тре­бо­ва­лось до­ка­зать. А ва­ри­ант есть. Да­вай ос­та­вим Аню без долж­но­го ле­че­ния. Бу­дем по­ка день­ги со­би­рать. Па­рал­лель­но Ива­на вос­кре­шать. При этом и я, и твой отец, и ты, – она пе­ре­шла на бо­лее ог­лу­ши­тель­ное ве­ща­ние, – бу­дем па­хать как про­кля­тые. Но ис­ход бу­дет один. Де­нег мы ни­ко­гда не со­берём. Ни­ко­гда.

Ма­ма тря­су­щи­ми­ся ру­ка­ми про­ве­ла по крас­ным ще­кам.

– Про­дол­жай ос­та­вать­ся вер­ной и лю­бя­щей де­вуш­кой. Не пре­да­вай па­мять об Ива­не. А мы, – она вздох­ну­ла, – так и быть, как-ни­будь спра­вим­ся. Глав­ное, что ты Ива­на не пре­да­ла, а то, что ты пре­даёшь свою се­мью не так важ­но.

– За­чем ты так? Это жес­то­ко и не­спра­вед­ли­во, – про­шеп­та­ла я.