Наверное, это та часть моего характера, что осталась от отца. Если я что-то решала – значит, до конца. Без полумер. Без "ещё одну на прощание". В лоб, сразу и навсегда. Даже если будет больно.

А если сказала – значит, по-другому быть не может.А я знала, что будет. На работе – ломка по кофе. Тошнота, зевота, раздражение. Про сигареты я даже думать не хотела – там будет настоящий ад. Каждая клетка будет просить. Выть. Но я сказала себе "нет".

Пройдя ритуал утреннего прихорашивания – условного, конечно, никто не говорил о мейкапе уровня тех, кто красится «где-то в интернете под софитами». Я мельком взглянула в зеркало. Прищурилась. Улыбнулась. И тут же скривилась. Внутри всё ёкнуло, как будто кто-то там, под рёбрами, дёрнул за провод.

– Ой, да иди ты, – буркнула я отражению и резко отвернулась.

Хватит на сегодня самокритики. Её у меня и без того на троих.

Вышла в подъезд, как в жизнь – с лёгкой тревогой, но бодро. Любимая работа ждала. Точнее, не ждала – просто была. Работой она, к слову, стала по факту: устроилась случайно, задержалась по инерции. Ни машины, ни велосипеда, ни даже самоката, который нынче у каждого второго. Всё как-то мимо прошло. Да и зачем, если все бывшие меня развозили как королеву?

Фу, только вспомнила – и меня передёрнуло.

Прошлое сразу накрыло: липкое, приторное, как недоваренный сироп – вроде бы сладкий, но с неприятной горечью на послевкусие.

В голове всплыли знакомые лица – бывшие, так сказать. Каждый из них был отдельным уроком, причём чаще по терпению, чем по любви. Один вечно чесал живот и комментировал это с философской важностью. Другой читал лекции о «карме» и ждал, что я буду готовить ужин, заряженный позитивной энергией. Один, кстати, принципиально не мылся – говорил, что это "натуральность тела", и вообще, мыло – изобретение корпораций.

А был ещё один, который стабильно приходил ко мне со своими пластиковыми контейнерами. С едой. С собой. В мой дом.

Контейнеры. До сих пор не могу спокойно пройти мимо полки с этими штуками в супермаркете.

Почему я вообще это терпела? Почему называла отношениями то, от чего сейчас хочется умыться с мылом и солью?Я вздрогнула при мысли о том, что когда-то всё это казалось нормой.

Теперь я другая. Или хотя бы стараюсь быть. Пока это не финальная версия, скорее такая – сборка с багами. Иногда торможу, иногда зависаю, особенно при дожде или чьей-нибудь фразе «ты у меня особенная». Но в целом – работает. И уже не сдаёт себя первым же, кто принёс контейнер.

И тут в голове пронеслось: осторожнее, Аня, а то и ориентацию сменишь по дороге. В наше время это, конечно, модно, доступно и даже одобряемо, но я, пожалуй, всё-таки остаюсь на своём берегу. А все эти «прогрессивные» – ну их лесом. Я – здесь. В своей стороне. Со своими тараканами.

Захлопнула сумку с резким движением, будто ловила себя на краже.Поэтому я шла пешком. Благородно. Решительно. Почти как героиня в рекламе кроссовок. И всё бы ничего, но… через пару кварталов рука сама собой потянулась к сумочке. Легко, уверенно, по старой памяти – будто знала, где должна лежать пачка сигарет. Но её там не было. Я ведь специально не взяла.

– Нет, Аня, – прошипела себе под нос, – ты же уже другая. Ну… почти.

В голове вспыхнуло мимолётное желание кого-нибудь убить. Или хотя бы слегка припугнуть. Ну самую малость.Настроение тут же испортилось. Воздух стал каким-то душным, люди – раздражающими, а мысль о сигарете – неприлично соблазнительной.

Внутри – лёгкое вибрирующее бешенство, сдобренное кофеиновым голодом и никотиновой тоской. Толпа вокруг не одобрила мою внезапную остановку. Меня пихнули плечом сначала с одной стороны, потом с другой. Один мужчина даже пробормотал нечто похожее на "извините", но сделал это таким тоном, что хотелось врезать ему злаками по лбу.Я остановилась посреди тротуара, как шлагбаум, и прислушалась к себе.