– Поднимайся.

Я выровнялась и прижалась к стене, крепко-крепко зажмурившись от насильственного факта, что только что со мной случился. Ребров, вероятно, поправил брюки и самодовольно возвысился на вершине сраного Олимпа, куда сам себя вознес. Внезапно, меня сгребли в охапку и поцеловали.

– Не надо, – я отбилась от него. – Ты уже показал всё, что мог.

– Не истери в моем присутствии и не обвиняй во лжи. – Попробовал вернуть меня к себе за запястья.

– Ты придурок? – я оттолкнула его и посмотрела, совершенно не моргая. – Ты сказал, что не считаешь меня проституткой, а сам? Сам что?!

– Ника…

Ни один в мире мужик с виноватым голосом не вызвал во мне жалость или снисходительность. Ни один! Ребров также им не станет. Ни за что!

– Иди в жопу, Саш. – Спокойно сказала я и вылетела за дверь.

Я неслась по коридору, как гепард по Саванне. Сбила Ксюху, Ингу Анатольевну и лишь в лифте, поняла, что у меня ни денег, ни карточки, ни телефона.

– Эй, Ник! – подруга успела бросить мне сумку, и я печально улыбнулась ей, перед закрывающимися створками элеватора.

В многолюдном холле, я достала бумажный платок, вытерла слезы и сопли, а потом вышла на улицу и подставила лицо августовскому солнцу. Моя машина на подземной парковке и не захотелось специально идти за ней. Поэтому, я пересчитала шаги на пешеходном переходе и свернула в к ближайшей троллейбусной остановке.

Рустам полчаса долбился в мою дверь, а Ребров позвонил на телефон, раз сто, пока я, не внесла его имя в черный список. Мне не хотелось общаться ни с тем, ни с другим. Поэтому, я села у входной двери, обхватила колени руками и подождала тишины. Удары стихли, в подъезде зашуршала соседка и я поднялась на ноги, чтобы заглянуть в глазок. От вида Ольги, дернулась. Женщина собралась постучать и в этот момент, я провернула механизм замка, чтобы впустить ее.