—Отпусти ее! Ты что делаешь?! Помогите, люди! — мать Влада врывается в квартиру и начинает кричать, это все действует на Германа отрезвляюще, он резко отпускает меня, кидая напоследок:

—Я полностью тобой распоряжаюсь, Вита. Полностью. Ты в моей власти. Помни об этом, предпринимая любые действия. Ведь каждое может повлечь за собой свои последствия.

Резко оседаю на пол, наблюдая за тем, как человек, которого я считала всем, уходит из моей жизни навсегда. Теперь уже точно навсегда.

—Девочка, солнышко! Посмотри на меня, — Агапова поднимает мою голову за подбородок, и я сталкиваюсь с заплаканными глазами, такими похожими на глаза моей матери. —Что он сделал, что этот ирод сделал с тобой? — женщина плачет, ощупывая мою шею, а я опускаю взгляд на пол, мне стыдно. Стыдно, что она все это видела.

Через секунду я оказываюсь в нежных объятиях подруги своей матери. И чувствую себя я от этого…чуточку легче. Как будто это на самом деле меня обнимает мама.

—Ничего.

Отвечаю так тихо, что и сама не различаю слов.

—Что он сделал, что он хотел? —Лилия Петровна без конца переспрашивает, а я молчу, сдавленно дыша сквозь спертые болью легкие. —Милая, ну как же так?

Мы сидим на полу в моем злополучном коридоре, где гуляет холодный сквозняк сквозь открытые входные двери.

—Я сейчас позвоню Юре и Владу, сейчас, деточка.

Наконец-то включаюсь, как по щелчку.

—Нет! — перехватываю руку женщины, не давая ей сделать и шагу. —Не надо никуда звонить! Все хорошо!

В ее глазах на мгновение проскальзывает шок, но она быстро приходит в себя и начинает говорить со мной слишком уж мягким голосом.

—Вита, то, что сейчас случилось…ты, возможно, не поняла, но он мог причинить тебе вред. Он душил тебя, детка, — голос Агаповой ломается, а я слишком хорошо понимаю, что было минуты назад, чтобы просто так согласиться впутывать семью Агаповых еще сильнее, чем есть.

Страх скользит по венам, плотно обосновывается внутри меня, и держит в бесконечном напряжении. В голову впиваются миллионы игл, но я не дам себе шанса дать слабину. Хотя бы перед ней.

—Милые бранятся, — кидаю первую "умную" фразу, всплывающую в моей голове.

Лилия Петровна моментально меняется в лице и отшатывается от меня. Затем поднимается и отступает, посматривая на меня как неразумное дитя.

Я понимаю, что она все равно расскажет и мужу, и сыновьям, и через некоторое время они обо всем узнают, если захотят поучаствовать в операции по спасению Виты, девочки из прошлого. И мне нужно придумать как отгородить их, чтобы решать вопрос исключительно самостоятельно. От колких мыслей голова пухнет, но я отчаянно вывожу на лице сдавленную милую улыбку, больше похожую на оскал дикой твари.

—Мы помиримся, просто сейчас время тяжелое, знаете ли…нервы. В компании проблемы, я еще со своими подозрениями, такое бывает. Решили разъехаться, это ведь со всеми случается.

—Не знаю, Вит, мой муж во время ссор не душил меня, — неживым голосом отвечает Лилия Петровна.

—Он не душил, что вы. Просто…это сложно, но все совсем не так, как вам кажется, — уперто гну свою линию, перебирая пальцами плетение теплого свитера. Я все словно на вертеле кручусь.

—Встань с пола, немедленно!

Механически повинуюсь просьбе, но делаю это не так уж и быстро, потому что голова вращается. Приходится сначала усесться на пуф.

—Все хорошо, правда. Спасибо, что зашли, но не стоило вмешиваться. Мы сами разберемся.

—Вита, домашнее насилие — это всегда опасно, тебе кажется, что вы просто выясняете отношения, а в следующий момент ты умираешь, пойми это! Я так потеряла сестру, она тоже говорила, что ее муж всего-то эмоционален в плане выяснения отношений! А затем она умерла от рук такого нервного и эмоционально, но бесконечно любящего мужа! —Лилия Петровна срывается на крик, а мое дыхание застревает в глотке.