Каждый новый тест при очередной задержке становится отличным поводом, чтобы впасть в безумие. Очередная полоска, не сигнализирующая о начале новой жизни. А сейчас и тесты делать бесполезно, как можно забеременеть, не живя половой жизнью?

Все поменялось. Когда? Вчера, месяц, год назад? Когда он вступил в должность на место моего отца…с появлением денег менялся и человек, незаметно, по чуть-чуть. Я принимала изменения, в некоторых винила себя…Больше денег, больше власти, новая должность, и наконец-то на место Геры пришел хмурый Герман.

Со стоном сажусь за стол и наливаю стакан воды, после чего делаю жадный глоток. Холод обжигает горло и не приносит успокоения. Обвожу невидящим взглядом окружающие себя предметы. Забавно так, все здесь, в этом доме, выбирала я, создавала уют тоже я, проект кухни и квартиры в целом мой, но я никто. Теперь никто. Гирлянда продолжает мигать, апельсины разложены на кухонном столе, запах стоит прекрасный. А в душе агония. Время верить в чудеса? Мои развеялись пеплом по бывшей счастливой жизни. Была ли она вообще?

Кого я обманываю? Все к этому шло, но почему так больно? Как будто в первый раз…

—Хм, по какому поводу на этот раз? — звучит голос моего мужа. Я даже не замечаю, как Герман приходит.

—Привет, порядочный, — поднимаю заплаканный взгляд и веду ним по идеально отглаженной рубашке и такому же идеальному костюму. Да. Никто постарался. Замираю и концентрируюсь на глазах, они ведь зеркало души?

Муж играет желваками, недоволен, его обычно бесят подобные вещи. Недосказанность — главная причина для гнева, но и выяснять отношения он не любит. Стоит передо мной холеный и идеальный.

Пять лет брака, пять лет, и все коту под хвост. Права была моя мама, когда говорила о том, что у меня напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. И не умею я выбирать мужчин…Ей не нравился никто, возможно, не просто так. Отец в этом плане был более лояльным, но Германа так же невзлюбил, ему только один человек нравился.

—Ты не в себе, как обычно? — Герман скептически поднимает бровь и расстегивает верхние пуговицы рубашки. Небритое лицо искажается странной эмоцией. Да, я часто не в себе, потому что отчаялась, потому что сил больше не осталось на борьбу, а он мне совсем не помогает.

Как обычно…Усмехаюсь на этот раз печально. И да, мы ругаемся, и с каждым разом скандалы становятся все масштабнее и масштабнее. Я упорно стою на своем и прошу поменять клинику, а он говорит, что я ищу проблему не там. Что плохого в том, чтобы обратиться к другим специалистам, если ты на самом деле хочешь детей? Если…

—О нет, что ты. Жена порядочного мужа не может быть не в себе, она ведь должна быть идеальной, да? — откидываюсь на спинку барного стула и прикрываю опухшие веки. Мне больно. Боль струится по телу и выжигает кожу. Я обещала себе, что больше никогда не переживу подобного, но…все повторяется. —Она должна проглатывать все, что предоставит ей муж. Порядочный.

—Вит, нет желания играть в мозгоклюйство. Ты либо говори прямо, либо захлопни рот. И без тебя хватает тех, кто полощет мне мозг, — Герман скидывает пиджак, остается в одной рубашке, плотно обтягивающей тело. Он хорош. Всегда. Не то что я. Особенно за последние года, ведь я была не в себе, когда все…случилось. Господи, даже думать об этом тошно. Я не в себе, да, я не в себе. Пусть будет так.

Возможно, именно я виновата в том, что происходит сейчас. Я причина и следствие.

—Я все знаю.

—И что же знает моя дорогая жена? — в голосе звучит насмешка.

Я переживу это, как пережила очень много чего «до».

—Твоя беременная любовница приходила сегодня и довольно красноречиво поведала мне обо всем. Это все. Мы разводимся, — смотрю на мужа и считываю мельчайше эмоции. Я знаю его и читаю как открытую книгу. Судорога проходится по мужскому лицу, но в следующий момент Герман возобновляет контроль над эмоциями, и нечитаемая маска опускается на лицо.