вертели.
Газеты… Собранья по тысяче раз на неделе.
Мы всему научились как будто.
Стоит услышать нам о Фермопилах,
И кровь, словно лампы фитиль, загорается в жилах.
Спокойными мы оставаться не в силах,
Марафон вспоминая и славу бессмертного Рима.
Разве неграмотный это поймет?
Разинет он от изумления рот,
И сердце мое разорвется вот-вот.
Жаждою славы томимо.
Им бы хоть о Гарибальди прочесть!
В кресло бы тоже могли они сесть,
Могли бы бороться за национальную честь
И за успехи прогресса.
Говорили бы мы на различные темы,
Сочиняли бы дружно поэмы,
В газетах писали бы все мы,
И процветала бы пресса.
Но об этом пока и мечтать неуместно.
Литература им неинтересна.
Дата рождения Вашингтона им неизвестна,
Не слыхали они о великом Мадзини.
А ведь Мадзини – герой!
За край он боролся родной.
Отчизна! Лицо от стыда ты закрой!
Невежественна ты поныне.
Обложился я грудами книг
И к источнику знания жадно приник.
Я с книгами не расстаюсь ни на миг.
Неразлучны со мною перо и бумага.
Опахало бы мне! Кровь горит.
Вдохновеньем охвачен я властным.
Насладиться хочу я прекрасным.
Стать стилистом хочу первоклассным,
Во имя всеобщего блага.
Битва при Незби[6]… Читайте о ней!
Кромвель бессмертный титанов сильней.
Не забуду о нем до кончины своей!
Книги, книги… За грудою груда…
Ну, хватит читать! Поясница болит у меня.
Эй, служанка, скорей принеси ячменя!
А-а, Нони-бабу! Здравствуй! Третьего дня
В карты я проиграл! Отыграться бы нынче не худо.
Новобрачные
Брачное ложе
Муж
Жизнь моя, на исходе вечер,
Подойди! Счастье первой встречи,
Несравнимо ни с чем оно.
Глаза, что ресницами скрыты,
Подыми, – друг на друга открыто
Нам смотреть отныне дано.
Не робей, мне себя вверяя.
Наши сердца, замирая,
Слиться должны в одно.
В забытьи мы, одни на свете,
Тянем мед из одних соцветий,
Этот мед – как вино.
От рожденья пламя разлуки
Обрекало сердце на муки,
С той поры оно спалено.
Одинокий, я жил в пустыне.
Жажду мне утолять отныне
В море юной любви суждено.
Ты, редчайшая из жемчужин,
Скажи: «Только ты мне нужен,
Лишь тобою сердце полно!»
Я в объятьях голубку спрячу…
Стой! Куда ж ты уходишь, плача?
Жена
Няня ждет. Спать пора давно!
Через два дня
Муж
Любимая, что с тобою?
Что лишило тебя покоя?
Чем, скажи, ты огорчена?
Не росинки ли слезы эти,
Что роняет в траву на рассвете,
Потеряв звезду, вышина?
Иль, укрывшись зеленой завесой,
Это плачут богини леса,
Оттого что прошла весна?
Или память, сложив ладони,
Над могилой надежды стонет,
Слезы льет над ней, смятена?
Не звезда ль это, падая в бездну,
На бездушный холод небесный
Ночи жалуется, грустна?
Бледность эта откуда, истома?
Жена
Я забыла котенка дома,
Как я буду играть одна?
Во внутреннем дворе
Муж
Чарам юной красы покорны
Даже травы. На ложе из дерна
Что ты делаешь, жизнь моя?
К пальме ты прислонилась устало,
На горячий висок упала
Непокорных волос струя.
Возле ног твоих в нетерпенье
Вьется ключ. Неумолчно пенье
Переливчатое ручья.
Солнце в мареве зноя слепнет.
Сладко дремлешь под плеск и лепет
Ты в объятиях забытья.
Вижу: в блеске твоем увяли
Сорванные цветы шефали,
Ароматом тебя поя.
Доплести гирлянду не можешь,
Все о чем-то грустя, тревожась,
Чей-то образ в душе тая.
Грусть о ком навевает, – ответь мне, —
Качая подвески, ветер?
Кем согрета мечта твоя?
О ком это шепчутся пчелы?
Перед ульем их пляс веселый,
Непрестанная толчея.
В тишине прохладного сада
Что, скажи, ты припомнить рада?
Речь тебе вспоминается чья?
Сад безмолвствует. Пали росы,
Что ты делаешь здесь, откройся!
Жена
Ем зеленые сливы я.
Муж
Недомолвки мне нестерпимы,
Поделиться хочу с любимой,
В сердце радость и боль накопив,
Не по силам мне бремя это,
Дорогая, я жду ответа
На мучительный свой призыв!