В школе Антошку и Аньку ожидал сюрприз – они оказались в одном классе с друзьями из песочницы. Со всеми. Все пятеро громогласно и бурно приветствовали друг друга, за что получили своё первое замечание от учительницы, которая, ради первого сентября ещё мягко, объяснила им, что в школе так шуметь нельзя, а здороваться нужно тихо и вежливо. Из всей пятёрки, кажется, одна Анька восприняла и запомнила её слова, мальчишки пропустили их мимо ушей. Полтора часа пролетели быстро. Первоклассники получили первое в жизни задание выучить буквы «А» и «У» и были выпущены на свободу. По дороге домой Антошка с Анькой обсудили такое глупое задание следующим образом:

– И чего тут учить-то! Я и так все буквы знаю!

– И я уже все буквы знаю! И читать умею! Ерундовские уроки!

– Ага. Ерундовские.

За детьми единогласно был отправлен Марти как самый бесполезный в кулинарных делах. Когда он подошёл к школе, там уже стояли Илькина и Мишкина мамы, а со стороны улицы Марата приближалась бабушка Андрюшки. Если бы на месте Марти был кто-нибудь другой, вероятно, события, которым суждено было случиться, произошли на много лет раньше. Но у судьбы свои причуды. Обе мамы и бабушка поздоровались, как старые знакомые, коротко обменялись впечатлениями о школе и разошлись, когда первый «Б» с весёлым гомоном вырвался из дверей. Марти не обратил на них никакого внимания.

К приходу виновников торжества в просторной коммунальной кухне накрыли общий стол. По случаю праздника его сервировка была соответственно праздничной. Любимый Анькой и взрослыми, но не любимый Антошкой рассольник перелили в фамильную супницу Игнатовых и поместили в середину композиции из тарелок, столовых приборов, соусницы со сметаной, салфетницы, хлебницы, а также бокалов для вина, гранёных стопок для водки и стаканов для лимонада. Перед тем, как приступить к еде, детей одарили шикарно изданными сборниками русских сказок с иллюстрациями Билибина, но рассматривать их разрешили только после еды, чем простимулировали скоростное поглощение первого и второго. На второе были приготовлены цыплята табака, которых, наоборот, любил есть Антошка, но не очень любила Анька. Взрослые были всеядными, да и меню составляли коллективно, поэтому для них сюрпризом за столом оказался только «напиток от ДД», как назвала его Яна Ивановна. Напиток был странный. Вроде бы алкогольный, но, как всем показалось, недостаточно крепкий. Он имел непривычный цвет и ещё более непривычный вкус.

– Демьян Силантьевич, на сей раз Вы нас окончательно заинтриговали. Что это такое? Может быть, хоть сегодня раскроете секрет? – попытался прояснить состав и происхождение напитка Олис Тойвович. – Граждане, я ошибаюсь, или ЭТО, и правда, отдаёт молоком?

– Правда-правда, – поддержали его хором соседи.

– Итак, Демьян Силантьевич. Признавайтесь. Мы от Вас не отстанем. Что это такое? – интерес Олиса был неподдельным.

– Что-то мне это напомнило… – задумчиво произнесла Яна Ивановна. – Ой! Вот старая склеротичка. Совсем забыла. У нас же ещё подарок… – с этими словами она вышла из кухни.

– Это, – Демьян усмехнулся, покосился куда-то в сторону четы Карху, а затем, как будто нехотя, тихо закончил, – арачка, – больше никаких объяснений от него добиться не удалось.

* * *

3 июля 1936

Я честно собирался вести дневник методично, каждый день. Не получается. Никак. Вот пропустил вчерашнее число. Устал к вечеру так, что глаза слипались, а ручка просто выпадала из пальцев. Сегодня тоже устал, но записать всё просто необходимо. Иначе я перестану уважать сам себя.

Так вот. Вчера, 2 июля, мы в шесть часов утра выехали в деревню Огни (местные ставят ударение на первый слог). Деревня эта недалеко, всего в трёх километрах от Усть-Кажи, так что к ночи мы вернулись обратно. Дорога прошла легче, чем до Ути, а вот жители были не столь приветливы. Но нам всё равно удалось разговорить несколько человек. Поездка в результате оказалась не очень плодотворной, записали мы совсем немного слов, на прояснение значений потратили несколько часов. Приведу один пример, как иногда, казалось бы, знакомые слова имеют совершенно незнакомое значение. Когда мы, постучавшись, вошли в первую избу, то услышали обрывок разговора: