– О, какие люди! – Длинноногая брюнетка оторвалась от друга и подбежала ко мне, чтобы запечатлеть невесомый поцелуй на щеке и повиснуть на моем плече. «Нет, детка. Брюнеток в моей жизни не было и не будет. Только высокие, худые, русые. И обязательно с огромными голубыми глазами. На них я буду вымещать свою месть и с ними забывать о дикой боли внутри. В каждой я буду видеть ее и каждую за это наказывать. Только так! Иначе не успокоюсь!» – решил я.

– Ты, – не замечая висящую на плече девицу, ткнул пальцем в другую – пошлую и развратную копию Ксюши.– Пойдешь ко мне?

Та радостно кивнула. Дешевая подделка. Брюнетка же надула губки и, виляя своей пятой точкой, вернулась к Артуру.

– Где пропадал? Я уже переживал, что опять разминёмся,– выпивая, судя по его голосу, далеко не первый шот с какой-то дрянью, спросил Артур.

– Решал дела. – Я не стал вдаваться в подробности: кому они нужны?

Руки девицы уже вовсю скользили по моей груди, настолько пошло и откровенно, что тошнота к горлу подкатывала.

– Что по нашему вопросу? – Артур каким-то образом еще умудрялся думать о работе.

– Все на тебе останется, – не без сожаления ответил я другу.

– Дед все-таки прижал? На сколько уезжаешь? –  Чувствовалось, что он расстроен.

Мы строили нашу фирму с нуля. Уехать сейчас значило потерять все.  Я видел, что деду наплевать: для него это капля в море. Да и мне было все равно. Не было во мне ни азарта, ни рвения. Только одно желание: забыть.

– Контракт на три года, –   ответил я. Нужно быть на всю голову больным, чтобы загнать себя в угол на целых три года, но я это сделал.

– Блядь, Тимур! – истерически заржал Артур.– Ты мудак! Я понимаю, у деда твоего крыша едет от старости. Как Кощей, над своим златом чахнет. Но ты-то чем думал? Три года! Три года!

– Слушай, я все продумал, – не унимался он.– Даже если Ермолаев съедет с финансирования, мы не пропадем. Оборот пусть и небольшой, но уже стабильный. Тимур, шли его лесом. Три года!

 Глядя в никуда, я покачал головой. Понимал, что здесь ничего не держит, а если деду так спокойнее, ну и хрен с ним! Не на Колыму же ссылает!

– Личные счеты с Шефером, что ли? –  Друг угрюмо посмотрел на меня, на что я опять помотал головой: до Шефера мне не было никакого дела.– Знаю я тебя, за эти годы ты мужика точно в гроб вгонишь! Блядь, о таком сыне, как ты, только и мечтать! Себя не жалеешь, на меня побоку, так хоть его пожалей. Не знает Шефер, с кем связался, ох, не знает!

– Хорош, Артур! Я свое слово дал. Маркус тоже не идиот. У него своя выгода. Знает, на что идет. Потерпит.

Артур залпом выпил очередной шот и так низко опустил голову облизывавшей его шею девушки , что последнюю не было видно из-за стола. Черт! Извращенец!

– Когда?– абсолютно трезвым и не затуманенным голосом спросил меня.

– За день-два до суда. Дед переживает, что котировки резко упадут. Поэтому идем на опережение.

– Блядь, Тимур! Я тебя готов убить! Ну как так! Ядрёна вошь! – Артур откинулся на спинку дивана и закрыл глаза руками. С минуту он так просидел, а потом резко наклонился ко мне.– А давай сегодня, как раньше, а? Только ты, я, девчонки и океан текилы. Я хочу запомнить своего друга. Через три года ты вернешься другим… если вообще вернешься.

Он был прав: я решил не возвращаться. Но ухожу в отрыв. Я хочу забыть. И у меня получается.

****

– Тимур, сегодня в семь вечера в «Арагоне» ужин с Шефером, – тоном, не терпящим возражений, объявил дед за завтраком.– Приведи себя в порядок.

Последние недели я жил у него, в этом чертовом мрачном доме.  Мне всё ещё было невыносимо находиться в своей квартире. Но и здесь не становилось легче. Рядом с дедом я все четче ощущаю приближение дня Икс. Теперь я понимал, что погорячился: не хватит меня на три года. Не хватит.