Ты (не) моя мама Татьяна Адриевская

1. Пролог

Алёна. 5 лет.

Мамочка идёт очень быстро, я не успеваю за ней. Я стараюсь, спешу изо всех сил, но ничего не получается. Мои ножки заплетаются, и я падаю. Больно! Хочется плакать, но мне нельзя. Мамочка опять расстроится, а я не хочу её расстраивать. Ладошки и коленочки щиплет, на них появляются ранки. Я закрываю глазки, сильно-сильно, и жду, когда заживёт, когда можно будет посмотреть.

– Лёна! Покажи ручки. – Мамочка поворачивает мои ладошки, её голос грустный и всё такой же странный.

Не расстраивайся, мамочка, я ведь не плачу!

– Ничего страшного, сейчас вымоем ручки, – говорит она тихо.

Мамочка подхватывает меня и идёт ещё быстрее, чем прежде. Я крепко-крепко обнимаю её шею, носиком прижимаюсь к её волосам. Мама вкусно пахнет, как цветочек. Она всегда говорит, что я уже большая, что мне нельзя на ручки. Но сейчас почему-то можно.

Дома нас ждёт Китя, он очень пушистый и всегда хочет кушать. Я хочу погладить его, но мама не разрешает, уводит меня мыть ручки. Ладошки щиплет сильнее из-за теплой водички, но я не жалуюсь и не плачу. Ведь я уже большая, я не должна плакать.

Теперь я знаю, почему взрослые не плачут, они просто не хотят никого пугать. Я видела, как плачет мамочка, это страшно. И я больше не хочу её расстраивать.

Мамочка укладывает мои платьишки в сумку, я спрашиваю зачем, но мама не отвечает. Даже по комнате она ходит быстро, и на меня не смотрит.

– Лёна, возьми несколько своих игрушек и положи в сумку. Мы поедем погостить к тёте Любе.

– Почему?

Мама отворачивается и отходит к окну. Глубоко вздыхает, затем ещё и ещё. Мне снова становится страшно. Я не хочу расстраивать мамочку, я хочу подойти к ней и обнять. Но она уходит на кухню и закрывает дверь. Я слышу громкий звук журчащей воды, и ещё какие-то странные звуки. Из-за них сердечко бьётся быстро-быстро.

Когда мама возвращается, она снова улыбается. Помогает мне собрать игрушки. Я больше ничего не спрашиваю, но мама говорит сама:

– Котёнок, маме нужно ненадолго уехать.

– Ненадолго – это насколько? – спрашиваю я.

– Я не знаю. Может быть на день, или на два. В это время ты побудешь с тётей Любой.

Тётя Люба хорошая, она всегда печёт сладости, когда мы приезжаем в гости. Но я хочу быть там, где мамочка.

– А можно мне поехать с тобой?

– Нет, Лёна. Я не могу взять тебя с собой.

– Почему?

– Потому что деткам туда нельзя.

Когда мы приезжаем к тёте Любе, она угощает меня шоколадными кексами и разрешает посмотреть мультфильм. Мамочка уходит в другую комнату, они с тётей Любой о чём-то разговаривают. Долго, мультик скоро закончится, как и чай.

Мультик закончился и я выключаю телевизор. Ко мне заходит мамочка, она улыбается и гладит меня по головке. Её ручки почему-то дрожат. Я сильно расстроила мамочку, она теперь сама на себя непохожа.

– Алёна, солнышко моё, я должна ехать. Слушайся тетю Любу, хорошо?

– А когда ты приедешь?

– Я постараюсь вернуться как можно раньше.

– Раньше это во сколько?

– Через несколько дней.

– А как я узнаю сколько дней прошло?

Мамочка снимает с руки свои часики и даёт мне.

– Посмотри вот на эти цифры в окошке. Это дата сегодняшнего числа. Сегодня четвертое августа. Завтра эта цифра сменится на пятое число. И когда тут появится цифра шесть, я приеду. Хорошо?

Я киваю, глядя на бегущие стрелочки. Мама обнимает меня крепко-крепко, осыпает лицо поцелуями и уходит.

Я часто смотрю на циферки, но циферка пять никак не появляется. Даже когда мы с тётей Любой готовимся ко сну, в окошечке продолжает сидеть циферка четыре.

Циферка пять появляется после того, как я проснулась. Я очень радуюсь. Теперь нужно подождать когда появится циферка шесть.

– Тетя Люба, а циферки тут меняются, только когда поспишь?

Тетя Люба смотрит на часы и улыбается.

– Да, а что?

– Мама сказала, когда тут появится цифра шесть, она придёт.

– Значит, подождём, – смеётся тетя Люба и гладит меня по голове.

Вечером я пытаюсь поскорее уснуть, чтобы наступило шестое число. Но на утро на часах продолжает стоять циферка пять. Наверное, я сделала что-то не так. Поэтому, жду ещё одно утро, но циферка пять снова не исчезает.

Подхожу к тёте Любе и даю ей часики.

– Тетя Люба, а почему цифра шесть никак не появляется?

Она щурится, глядя на циферблат, моргает, а затем долго смотрит на меня.

– Эти часики встали, Алёна, – отвечает тетя Люба и вздыхает. – Циферка шесть на них не появится…

2. Глава 1

Наталья. Настоящее время.

– Добрый день. Проходите, – раздался ровный спокойный голос, едва я успела подойти к приоткрытой двери кабинета.

Негромко выдохнула, стараясь не поддаваться панике, и шагнула вглубь просторного, выполненного в серо-коричневых тонах, помещения. Напротив письменного стола, развернувшись полубоком ко мне, стоял мужчина. Высокий, широкоплечий, подтянутый брюнет. Его чуть отросшие больше положенного волосы завивались на кончиках полукольцами, а отпущенная за неделю щетина, наряду с высокими заостренными скулами, придавала его лицу ещё больше мужественности.

– Добрый день, – негромко поздоровалась я.

Взгляд упал на белоснежную папку, лежавшую прямо посередине стола. В тусклом освещении кабинета она отливала белизной и притягивала взгляд. Я знала, что в ней. Как и то, зачем Владислав Ярчинский пригласил меня на личную беседу. Но подписать эти документы я не могла.

– Присядьте, Наталья, – мужской голос звучал всё так же ровно.

В несколько шагов преодолела расстояние до стола и опустилась на выдвинутый для меня стул. Небрежным взмахом руки Ярчинский пододвинул папку к краю стола, поближе к моему месту и проговорил:

– Здесь новые условия по контракту. Ознакомьтесь, пожалуйста.

– Спасибо, этим займётся мой юрист, – вежливо кивнула, зажимая напряжёнными пальцами папку.

– Условия остаются прежними, меняется только состав второстепенных моделей…

– Тогда я не смогу подписать, – тихо, но твёрдо заявила я, перебив уверенную речь мужчины.

На пару мгновений в кабинете повисло неловкое молчание, а затем в воздухе раздался вполне ожидаемый вопрос:

– И какова причина?

– Я согласна работать только с Алёной.

Владислав выпрямился, его глаза моментально сменили свой привычный оттенок с тёмно-зелёного на черно-зелёный.

– Моя племянница больше не может принимать участия в вашем проекте. Через два месяца она переезжает в свой новый дом.

– Да, но ваша сестра…

– Моей сестры больше нет, – холодно напомнил Ярчинский, полоснув по мне острым взглядом. – Как только я оформлю опеку, Алёна переедет ко мне и оставит этот город.

– Хорошо, – терпеливо кивнула, а в голове набатом стучало страшное слово «уедет». – С вашего разрешения я могла бы приступить к работе в основном филиале компании.

– То есть вы хотите переехать? – недоумённо переспросил Владислав.

– Да.

– Из-за моей племянницы? Я не понимаю…

– Без Алёны я не смогу завершить коллекцию.

И снова повисла томительная пауза. Я замерла в ожидании ответа, не смея вздохнуть, в то время как Ярчинский изучал меня странным растерянным взглядом. Он опустил локти на стол, сложив перед лицом пальцы в замок, и холодно спросил:

– Вы меня за дурака держите?

– Ни в коем случае, – выдохнула я.

– Но в то же время пытаетесь убедить меня, что без моей племянницы не сможете выполнить свою работу, за которую я вам уже заплатил.

– Если мы не сможем договориться, я верну аванс.

– Чтобы мы с вами смогли договориться, я бы хотел узнать истинную причину такого интереса к моим близким родственникам. Почему вам нужна именно Алёна?

– Я выполняю последнюю волю вашей сестры, – постаралась ответить как можно равнодушнее, но едва справлялась с эмоциями. – К тому же Алёна очень хотела работать со мной.

– Вы действительно считаете, что моей племяннице сейчас есть дело до модных показов?

Сердце болезненно сжалось, когда я вспомнила тихий плач разбитой горем девочки.

«Мама, только не оставляй меня… снова…»

Это жуткое слово вонзало мне иглы в сердце, медленно, мучительно, одну за другой. С Алёной это действительно происходило снова…

– Нет, я так не считаю, – хрипло ответила я, пряча взгляд. – Но вашей племяннице сейчас необходима поддержка. За последние полгода мы с ней неплохо сдружились.

Ярчинский вздохнул и откинулся на спинку стула.

– Думаю, вы правы, Наталья. Мы с вами не сможем договориться. Если вас не устраивают условия нынешнего контракта, вы можете его не подписывать, – деловым тоном изрёк он. – Учитывая, что изначальные условия сделки были несколько иными, будем считать выплаченный вам ранее аванс моральной компенсацией за неудобства. Спасибо за уделённое мне время, больше я вас задерживать не смею.

Пальцы рук и ног онемели от охватившего меня холода. Я смотрела в одну точку, не желая признавать, что это конец. Медленно поднялась со стула, вежливо кивнула Ярчинскому, и на ватных ногах пошла к выходу.

Бессмысленно. Он не поймёт, не подпустит, не даст с ней общаться.

У меня нет другого выхода. Я должна сказать…

От моего резкого разворота взгляд тёмно-зелёных глаз вновь сосредоточился на мне. Брови едва заметно сдвинулись к переносице, и Владислав задал вопрос:

– Передумали?

– Ваша племянница – моя родная дочь, – выпалила я на одном дыхании, погружая кабинет в полнейшую тишину.

***

Дом моды Надежды Ярчинской специализируется на создании и пошиве модной одежды для детей и подростков. Молодой и перспективный дизайнер основала своё детище семь лет назад вместе с мужем, с которым впоследствии развелась, примерно через два с половиной года с момента основания компании. Ярчинскую поддержал брат, они расшили бизнес и теперь у них три крупных филиала, а так же сеть специализированных магазинов под брендами «Чудо-детки» – для малышей и «Фокс» – для подростков.