– Хм… Искра… Интересно. Я Макс.

Машина резко сворачивает в безлюдный тупик и так же резко останавливается.

Наглая рука ложится на колено и не спеша так, задирает подол платья.

– Что ты делаешь, Макс? – убираю руку с колена и поворачиваюсь к двери, чтобы выйти, но она не поддаётся.

Вторая рука обхватывает меня за талию и притягивает к себе.

– Не трепыхайся, я просто возьму плату. Обещаю, больно не будет. Приятно будет.

Мою щёку обдало горячим дыханием, и миллион мурашек разбежались по телу, приводя в замешательство.

– П-плату з-за что? – кажется, язык перестал меня слушаться.

– За помощь, конечно, – тихий шепот коснулся мочки уха, и я почувствовала горячий, влажный язык на своей шее.

Меня будто током прошибло. Мелкая дрожь охватила всё моё существо. Руки стали ватными и безвольно повисли, позволяя негодяю беспрепятственно шарить по моему телу.

– Какая податливая. Попрыгаем, куколка? – его рука нырнула под подол, а чувственные губы переместились на щеку.

– Такая сочная. Такая аппетитная. М-м-м-м, как приятно пахнешь. Что за парфюм? Хотя пох…

С трудом выныриваю из морока, в который меня погрузил Щедрый, и пытаюсь вырваться.

– Пожалуйста, отпусти. Я не хочу, – убираю настойчивую руку, которая ощутимо сжимает внутреннюю сторону бедра.

– Почему? Неужели не нравлюсь?

– Н-не нравишься.

– Похуй, я хочу тебя, Искра. Ты такая…. Что-то в тебе есть. И я возьму тебя прямо сейчас. Расслабься, цветочек. Сейчас будет приятно.

– Ну уж нет! – этот мерзавец так взбесил меня, что не знаю, откуда только силы взялись, но я со всей силы ударила локтем его в шею.

– С-сука…

– За что, Искра? – шипел Щедрый, демонстративно теребя свою шею.

– Чтобы руки не распускал, негодяй, – поправляю до нельзя задранный подол своего платья.

– Негодяй? Серьёзно? Если бы ты знаки не подавала, я бы не приставал.

– Какие знаки?! О чем ты?! – снова пытаюсь выйти, но дверь всё также неприступна.

– Ну, как же. То коленку аппетитную оголишь, то губки залипательные оближешь. То наклонишься и ложбинку засветишь. Я ж не железный.

– Извращенец! Открой дверь, я выйду, – снова дергаю ручку.

– Расслабься, довезу, раз обещал. В следующий раз попадёшься, хрен отпущу, провинциалочка. Такая аппетитная, что прощу тебя на первый раз. Но ты уясни. Будешь мне перечить, накажу.

– Сумасшедший, – одной рукой опускаю подол как можно ниже, другой держу лиф, чтобы кое-кто не заглядывал туда, а также стараюсь не облизывать губы, чтобы лишний раз не провоцировать извращенца.

Щедрый виртуозно вырулил из узкого тупика и на бешеной скорости помчался, надеюсь, в общагу.

Еду и со всех сил напрягаю извилины, чтобы запомнить дорогу. Здесь налево, возле магазина с яркой, пурпурной вывеской повернуть направо и нырнуть во дворик.

Макс так резко затормозил, что если бы я не пристегнулась, то наверняка вылетела бы через лобовое стекло.

– Да ты псих! – дёргаю дверь, и та, наконец, поддается.

Парень достает чемодан из багажника и ставит его возле моих ног. Салютует, и, не прощаясь, отчаливает.

Что это сейчас было? Хорошенькое начало долгожданных студенческих будней. Не так я себе представляла первый день вольной жизни. И что значит это его «Попадешься, не отпущу?» Даже знать не хочу. Лучше буду избегать его. Общих пар у нас всё равно быть не должно. Он явно не первокурсник, так что, надеюсь, больше наши пути не пересекутся.

Беру чемодан и топаю по пыльной дорожке в общежитие. Показываю коменде направление, получаю ключи и, выдохнув, с облегчением иду в свою комнату, которую буду делить с ещё одной девушкой, первокурсницей. Очень надеюсь, что мы с ней подружимся.