– Проходи! – недовольно шикнул Джамил, и я сделала несколько шагов.

Мои легкие туфли на ногах тут же утонули в мягком длинном ворсе ковра.

Негромкий стук, и сзади створки двери закрылись.

Я с ужасом обернулась и ощутила, как страх с новой силой хлынул беспрерывным потоком прямо по нервным рецепторам.

– Проходи, – грубый окрик заставил вздрогнуть.

Откуда-то из-за широкой ширмы появился Багир.

На нем темно-синяя рубашка с металлическим оттенком, расстегнутая на три пуговицы, обнажая мускулистую грудь. Рукава, закатанные до локтей, открывают татуировку, от которой у меня начинают подкашиваться колени. Жуткий скорпион, держащий в клешнях змею, извивающуюся в предсмертной агонии.

Ранее я не замечала, да и в семье у нас ни у кого не было татуировок. Отец считал это тяжким грехом и даже старшему моему брату запретил делать, хоть тот и был у него любимчиком.

– Ну, и что ты стоишь, – насмешливо летит где-то над ухом, и мне хочется присесть, обнять коленки и сжаться в комочек, как в детстве, когда отец был зол на мои провинности.

Багир вырастает передо мной как громадный утес. Вовремя успеваю отвести взгляд, чтобы не встречаться с вожделенно-яростным рассматриванием моей фигуры в полупрозрачном платье.

– Тебе рассказали, кто ты, – он отступает назад, махнув рукой.

Иду за ним, а сама смотрю, что может помочь мне защититься, если вдруг Мариам ошиблась, решив, что этот громила будет просто смотреть, как танцую.

– Я – служанка Ясмины, вашей наложницы, – говорю, а голос предательски вибрирует от накатывающего беспокойства.

Багир садится на широкий диван, расставляет ноги, кладет руку на спинку. Поза победителя: властного, не любящего противоречий, пустых разговоров.

– А может, хочешь стать наложницей? – уголки губ хищно приподнимаются вверх.

– Не хочу! – решительно поднимаю взгляд и тут же жалею об этом.

Тянущее неприятное чувство в животе порождает желание согнуться от страха, убежать прочь от адского рассматривания черных, как бездонная пропасть, глаз.

Делаю невольно шаг назад, но знаю, что сегодня отсюда точно не сбежать. Если только бежать прочь из дворца…

– Мои приказы не обсуждаются, – откликается Багир.

В пространстве спальни его слова разлетаются угрожающим эхом.

– Если я решу сделать тебя своей наложницей, то не приму отказа.

В моей груди начинает кипеть раскаленная лава ярости. Я не думала, что здесь мне придется подчиняться мужчине. Женские истерики я готова была терпеть, но мужские, и тем более становиться его любовницей…

– Я не буду Вашей наложницей. Лучше убейте меня! – рычу ему в ответ, но не поднимаю взгляда, иначе от ужаса, пробирающего от затылка до пяток, рухну без чувств.

Легкая усмешка касается слуховых рецепторов и исчезает, растворившись в вечерней тишине.

– Договорились. Как только я придумаю казнь для тебя – твое желание исполнится, а пока что посидишь и подумаешь над своими словами. Времени у тебя остается немного, – чеканит Багир, а мне кажется, будто сверху на меня льют расплавленный металл.

Слова отца как плетка огревают раз за разом.

Меня убьют.

За неподчинение.

Сцепляю только сильнее руки в замок, а глаза начинает жечь набегающая влага.

– Джамил, отведи ее вниз. Пусть посидит пару суток, потом придумаем, что сделать.

Рядом со мной появляется как призрак евнух и кивком головы показывает идти за ним.

Мы выходим из комнаты, и мысли несутся ураганным вихрем.

Бежать?

Но куда? Здесь не просто дом, а дворец с кучей охраны, которую хоть и не видно, но она есть!

Идти покорно за Джамилом и ждать расправы за неповиновение?

Я оглядываюсь по сторонам. Но вокруг ни души.