Да и люди там добрые. Семья дружная, крепкая, здоровая. Своих детей восемь душ. И младенец есть. Вот и мы подсунули.

Болтать не станут. Не станут невинную детскую душу губить.

Будет девицей хорошей, это уж как пить дать!

Хорошей вырастет! Здоровенькая, красивая.

А там уж – и замуж сам выдашь, тайно, за боярина хорошего да знатного…

Да чтоб добрый человек, беречь её будет!

Ну, это уж ты сам, батюшка, знаешь! Сам всё решишь.

Не я тебе указ, Господи, прости!

И бабулька снова почтительно поклонилась.

– Да только вот…

Не надо, чтобы узнал кто-то – что сыночек твой – двойной!

Это ж – Богом отмеченный!

Погубить же захотят! Упаси Господь его душу чистую!

Спаси, Господи, сохрани дитя невинное!

А если кто разнюхает – ох, прости, Господи, душу мою грешную – жалко детей… Ой, захотят их погубить…

Сейчас-то никто не знает.

Так уж вышло: мальчика приняли – и сразу обтирать-пеленать.

То ж не просто – дитя, а – княжеское! Так что и молодых помощниц у меня было – немало. Ну, так уж положено.

Да и матери – уже плохо было, совсем…

На ладан дышала.

И все, кто были, ею занялись тоже. Ну, забегали, известно дело…

Да только у меня-то глаз уже намётанный!

Что-то мне показалось… Сразу показалось: необычно всё…

Но мать – супругу твою, Царствие Небесное, спаси её душу, святые угодники! – уже не спасти было… отходила она.

А я – затихарилась маленько…

И – она пока ещё жива была – и пошли толчки…

А все думали: агония…

И в какой-то момент – так уж вышло, поблизости никого не оказалось…

Наверное, полчаса спустя…

Второй-то ребёнок и вылез. На свет Божий!

Тут роженица и отдала Богу душу… – тяжело вздохнула и перекрестилась бабка:

– Но я к ней не прикасалась! За это можешь быть спокоен! Запрещено же нам к покойникам прикасаться! Чтобы дети, которым мы на свет появляться помогаем, здоровенькие были. И не прикасалась я.

И девочка, получается, последнее дыхание своей доброй матери-княгинюшки – жены твой любимой, успокой, Господь, её душу! – с собой в этот мир принесла!

Не простая это девочка!

Вот и ещё причина, по которой её тоже прятать да охранять надо.

Я ребёнка схватила – и дёру! Завернула во что попало – и вроде как с кипой пелёнок бегу…

Думала сразу: мальчик тоже.

Рассмотрела только потом, когда уже в другой покой забежала.

А тут уж думаю: батюшки-светы!!!

Тем более – правильно сделала, что скрыла ото всех!

То ж – «королевские близнецы» называемые! И «царские» они же.

Двойные мальчик-девочка!

Как две капли воды! Вылитые. Одно лицо! Если тельца завёрнутые, в пелёнках – так личиком и не отличишь друг от дружечки…

Ой, князюшка! Батюшка ты наш! – с ещё большим жаром зашептала старая повитуха: – Ты уж прости меня, дуру старую, что вою почём зря… И дай-то Бог, чтобы и правда зря…

Да только сердце моё не на месте! Болит оно – и за тебя… И за жену твою болело… И за деточек твоих – тоже болит…

– Девочка старшая? – тихо переспросил князь.

– То-то и оно! – снова зашептала бабулька: – Первым-то сыночек на свет Божий вышел – посмотреть, разведать, что да как… Следующему – старшому – путь в этот мир открыть!

Так, стало быть – доченька – старшая…

А лучше бы – сын старший!

Из них двоих – одинаковых-то…

Мальчик-то – послабее, значит.

А ежели девочку погубить захотят – так сыночек твой совсем как бы не ослаб!

А он же будущий князь! Правитель Земли нашей Русской! Защитник!

Князь вздохнул, весь в тягостных раздумьях…

Изрёк:

– Пусть тайно принесут мою дочь сюда, ко мне.

Кормилица есть, будет сразу двоих кормить. Ты будешь к ней приставлена. Надо ей объяснить, чтобы не болтала. Не выдала. Хорошо ей заплати – за молчание.

И ещё человек будет к вам приставлен. Проверенный. Доверяю ему как тебе.