Игнат не менялся. Его по-прежнему не интересовало мнение других людей. Он хочет меня поздравить, значит, он приедет. А то, что я видеть его не могу, в расчёт не берётся!

Я снова двинулась по дорожке, до работы оставалось всего ничего.

— Я уеду на весь день. Не надо приезжать, меня не будет дома.

Мы оба прекрасно понимали, что я вру. Игнат хмыкнул, я тихонько выругалась, наступив на ступеньку, покрытую льдом.

— Всё! Пока! Мне некогда! — завершила разговор и сунула телефон в карман пуховика. И опять поскользнулась.

— Я помогу. — Крепкая рука подхватила меня под локоть.

— Спасибо, Глеб Андреевич, — искренне поблагодарила.

— Совершенно не за что. — Мужчина скупо улыбнулся и открыл входную дверь.

За ними следом шли немолодая женщина и мальчик. Мужчина подстраховывал ребёнка, стараясь сильно не сжимать руку на его плече.

Я в который раз наблюдала эту картину и от разрывавших душу эмоций прикрыла глаза. Невозможно к этому привыкнуть, не-воз-мож-но!

Но начинался новый рабочий день. Я взяла себя в руки.

— Глеб Андреевич, пару минут мне дайте. Я сниму верхнюю одежду и приду за Костиком.

— Без проблем, — кивнул мужчина.

Он всегда очень скупо выражал свои эмоции, говорил кратко, односложно, что не будь я специалистом, то заподозрила бы в дяде Костика черты расстройства аутистического спектра. Хотя, если честно, мне как женщине импонировали сдержанность Глеба Андреевича, его тяжёлая монолитность и во внешности, и в проявлении характера.

Даже жалко, что таких красивых мужчин не приводят ко мне на приём.

— Можете пройти пока в группу. С утра Виктория Сергеевна, она с удовольствием побудет с Костей.

— Отлично. Я сегодня спешу. Анна Ильинична посидит в комнате ожидания. — Мужчина, как всегда, очень внимательно и серьёзно посмотрел в глаза. А после развернулся к ребёнку: — Дерзай, боец! — Он аккуратно похлопал мальчика по плечу и быстро пошёл по коридору к выходу.

Я проводила его взглядом. Вот уже третий год Глеб Андреевич три раза в неделю привозит в наш детский развивающий центр племянника. У мальчика полный букет заболеваний, начиная от эпилепсии и заканчивая аутизмом. Костя не терпит прикосновений, впадает в истерику, если попытаться взять его за руку. Но лёгкие поглаживания от дяди он переносит спокойно. И это уже прогресс.

Костя попал к нам в центр по рекомендации, хотя дядя — достаточно успешный бизнесмен — мог позволить себе индивидуального дефектолога, психолога и тьютора. Но наш многоопытный психолог Светлана Викторовна смогла найти подход к ребёнку, а потом и я подтянулась к работе, и ещё несколько специалистов. Так мальчик и остался с нами.

Я кивнула Костиной няне, которая с самого рождения ребёнка неизменна на своём посту, занимается мальчиком, заменяя ему семью. По поводу его родителей знала только то, что рассказал Глеб Андреевич психологу при оформлении. Мать родила Костика вне брака, провозилась с ним до года и отдала брату на воспитание, когда стало понятно, что мальчик нездоров. А сама уехала за границу продолжать карьеру модели. Изредка она навещала сына, но в центре её никто никогда не видел.

— С наступающим праздником! — вспомнила я, улыбнувшись Анне Петровне.

Женщина уже заняла своё привычное место у окна в комнате ожидания и достала книгу. Она была всегда начеку, отличала плач Костика от рёва всех других детей, могла купировать практически любую истерику, а самое главное, любила мальчика самозабвенно.

Анна Ильинична улыбнулась в ответ и ответила:

— И вас, Марта Игоревна!

Праздновать Восьмое марта в женском коллективе было так же грустно, как и отмечать День святого Валентина в одиночестве. Раздевшись в своём кабинете и убрав вещи в шкаф, я переобулась, выложила на стол приготовленные заранее подарочки коллегам и отправилась на занятия в группу.