– Так это правда? – спросил он пытливо, с самым серьезным лицом, дыша так часто, словно я оторвала его от сдачи нормативов по бегу.

– Что правда? – испугалась я, вжимаясь в стену и совсем не понимая, что ему опять не понравилось.

– То, что ты в девчачьей тетрадке написала, – теряя терпение, пояснил Градов.

Я там много на что давала ответы, и анкету не одну заполняла, но всё же догадалась, какую именно запись он мог увидеть. Надеясь на обратное, решила уточнить. Кажется, чуть дальше по коридору мелькнул Максим. Мы с ним уже два дня не общались после того, как он при своих друзьях отправил меня домой, позволив им говорить про меня гадости. Значит, помощи от него ждать не стоит.

– О чем ты, Градов?

– Что любишь меня, правда? – спросил он твёрдо, всё с той же пытливостью вглядываясь в моё лицо.

Кажется, за одно мгновение я успела и покраснеть, и побледнеть. Из жара в холод и обратно. Стыд, страх, смущение… Я перепугалась так сильно, что стала болтать совсем не то, что планировала. Как там говорят? Лучшая защита – нападение. Вот я и попыталась.

– Ты совсем свихнулся? Умом тронулся? Да разве тебя можно полюбить? Никто добровольно этого не сделает, будь уверен. Я эту ерунду написала так, посмеяться, как ты всегда смеёшься надо мной. Понравилась шутка? – болтала я, задыхаясь, чувствуя, что это перебор.

Я же тогда не была такой злой. Градов бесил, раздражал, но не до такой степени. Это потом он стал откровенно издеваться, а тогда я эти вещи, что сказала, просто из воздуха взяла. Где-то слышала, где-то читала. И выдала.

Его лицо переменилось, из ошарашенного мгновенно стало злым. Мне захотелось подлезть под его руку и сбежать.

– Так вот ты какая, значит. Что ж. Шутка удалась, – ответил Дима, оттолкнулся от стены и молча ушел в зал. Не оглядываясь.

Я еле удержалась на ногах. Глядела ему в спину и не ощущала никакого удовольствия от того, что наболтала. Только жгучий стыд и чувство утраты чего-то значимого.

Я тогда сильно переживала из-за этого.

А потом, как с цепи сорвался Дроздов. И Градов не отставал. Скучать не приходилось, поэтому я редко вспоминала об этом случае. Кто ж знал.

***

После разговора с Градовым в голове возникла ещё большая путаница. И в то же время кое-что прояснилось. Если я поняла верно, я была ему симпатична, и он обрадовался признанию. Но, получив от меня совсем не тот ответ, на который рассчитывал, решил вдруг, что я притворяюсь кем-то другим, тогда как настоящая я та, что придумала играть чужими чувствами. Это, конечно, если я правильно его поняла и сделала нужные выводы.

Удивительно, но человеку-ледышке, оказывается, не чужды обычные человеческие чувства.

Пока я готовила и прибиралась до глубокой ночи, крутила эту глупую ситуацию и так, и эдак, представляя, как бы всё было, поступи я и Дима тогда хоть капельку иначе. Вариантов рисовалось немало, но даже в самом лучшем из них, пары Дима и Лена не существовало. Мы же несовместимы. И теперь, когда я примерно понимала, что к чему, ещё более остро встал вопрос: как теперь вести себя с Градовым и чего от него ожидать.

Так ничего и не решив, я собралась спать. Волнуясь, как всегда, о том, что будет завтра. И радуясь тому, что тётя, наконец, на время остановилась. Все те, кто вечером приходили к ней и настойчиво стучали, пытаясь попасть к нам, были проигнорированы.

– Спасибо, Лена. Что-то в этот раз всё сильно затянулось. Теперь долго пить не буду. Хватит, – пообещала Надя, когда я зашла её проверить.

– Конечно, – ответила я, зная, что обещание будет нарушено.

Телефон я включила уже когда легла. Разволновалась снова, пока он включался. Как оказалось, зря. Пропущенных звонков от Градова не было. Зато всплыло уведомление о непрочитанном сообщении от Яра. Досчитав до трёх, открыла.