Судя по всему, подростковый возраст не повлиял так на Ари, который всегда остается таким, какой есть. По сравнению с Леей у него все проходит без труда. Вчера утром он спросил меня о гостинице, куда мы едем, и я показала ему фотографии.

Гостиница эта совсем новая, построенная на лавовом поле недалеко от ледника Снайфетльсйёкюль, не доезжая Артнастапи[3]. Раньше на этом участке стоял хутор, принадлежавший хреппоправителю[4] и его семье. На сайте гостиницы написано, что после пожара 1921 года хутор был заброшен, и на участке еще видны развалины дома. Подробности истории таковы, что в этом пожаре погибла жена хреппоправителя с двумя младшими детьми. Я закрыла страничку раньше, чем Ари успел дочитать до этого места.

Сама гостиница построена в соответствии с экологическими требованиями. Стены у нее бетонные, что гармонирует с лавой вокруг. Для работы над освещением снаружи и внутри приглашали специального дизайнера по освещению. Уличные фонари там все спрятаны в земле и подсвечивают стены. Они очень медленно вращаются и призваны создать иллюзию, что и сам дом в движении. Движение света должно, в свою очередь, создавать оптический обман, чтоб казалось, будто стены шевелятся как живые. Как сказал дизайнер, на это его вдохновила богатая история места, где издавна и до наших дней существовала вера в сверхъестественное.

Так что снаружи гостиница производит впечатление довольно холодной и сырой, ведь ее вид вдохновлен окружением: ледником, лавой, горами. Но несмотря на это, внутри она выглядит приветливо: с неброской дизайнерской мебелью и кроватями фирмы «Йенсен». К тому же гостиница оснащена новейшими гаджетами, что привлекло внимание Ари. Всем там можно управлять с помощью приложений на смартфоне: освещением в номере, температурой воздуха, замком на двери и напором воды в душе. То есть буквально всем-всем.

Местность за окном становится все более знакомой. Я хорошо знаю эту дорогу, с самого детства ездила по ней бессчетное количество раз. Здесь у каждого камня, холма, пригорка свое имя и своя история. Скалы в горной гряде приняли форму всяких чудовищ, а в больших валунах и холмах живут альвы или скрытники[5], в горах – тролли, а в море – водяные.

Конечно, мне известно, что все эти рассказы – вымысел, пережиток старины, когда люди знали не столько, сколько сейчас, но какая-то часть меня верит, что как раз тогда они знали больше, сами были более открытые и чувствовали острее.

Когда я приезжаю на мыс Снайфетльснес и вижу, как меня встречают ледник, горы и эти гигантские скалы в море, меня не покидает ощущение, что здесь живем не только мы одни.

Лея Снайберг

Мама поворачивается к нам и указывает на какой-то водопад. Ари притворяется, что ему интересно, а мне неохота говорить ей, что она уже миллион раз показывала нам этот водопад и я уже знаю историю про эту женщину, которая сидит там и причесывается.

Я опускаю глаза на телефон и вижу, что Биргир уже прислал сообщение: «Вы приехали?»

«Нет, все еще в машине, – отвечаю я. – Я тебе отпишусь, когда приеду».

Я некоторое время жду, но Биргир не отвечает, и я начинаю думать, вдруг я брякнула глупость. Может, он и не хочет знать, когда я приеду.

Я снова листаю его фотографии. Биргир мало активен в соцсетях, но иногда шлет фото, которые я сохраняю. Он на год старше меня. А познакомились мы два месяца назад. Мы никогда не встречались, ведь он в возрасте пяти лет уехал в Швецию, а в Исландии гостит редко. Но все-таки его семья собирается приехать на Рождество, и тогда мы наконец увидимся.

Хотя мы и не встречались, я много знаю о Биргире, а он – обо мне, может быть, даже больше, чем другие. Я знаю, что он ходит на тренировки по баскетболу и что его собака Капитан всегда спит у его кровати. А еще я знаю, что он хочет в будущем работать с детьми: или школьным учителем, или спортивным тренером. Я никогда не слышала его голоса, не ощущала его запаха и не знаю, каким будет это чувство: наконец увидеться после всего, что мы уже сказали друг другу.