Предложение за предложением – строки, всплывшие с глубины скрываемой обиды и злости, скомканные, порой не связанные между собой, не имеющие стройности, заполняли пустоту воображаемого письма. Закончив, Оксана чувствовала, как это встревоженное состояние, так внезапно заставшее её, начинает отступать. Внимание её теперь полностью переключилось на происходящее за окном. Там же, наоборот, ничего не поменялось. То, что было пятью минутами раньше, когда перед ней сидела женщина с девочкой, снаружи было так же, как и полчаса назад. Разве что горящих окон в домах становилось всё меньше.

Ей вдруг вспомнилось, что она на своём воображаемом письме, снизу, по традиции ей же созданной, забыла подписать: «Ты королева». Перед глазами, как в детстве, мгновенно предстал образ её королевы: красивое и доброе лицо, и её руки, прикасающиеся к ней, иногда случайно, иногда намеренно, обнимая её при встрече и на прощание, и мягкий голос, шепчущий ей что-то на ушко – слова обещания забрать её с собой, которых она не помнит дословно, но в точности знает ощущение от них. И её улыбка, без которой, исчезни эта улыбка насовсем, весь мир может провалиться в холодную бездну. Теперь она есть у этой девочки. Она есть у неё постоянно, даже ночью, когда проверяют, не скатилось ли одеяло на пол, не собирается ли принцесса упасть, ворочаясь на краю.

Не отводя взгляда куда-то вдаль за стекло, ровным и беспристрастным голосом, с протрезвевшим, кажется, теперь окончательно, сознанием, Оксана тихо проговаривает вслух: «Нет, ты не королева, ты – сука».

Остановку, на которой должна была сойти, Оксана проехала. Автобус двигался по малоизвестной для неё улице. Силе тяжести, навалившейся и препятствующей подняться ей со своего места, Оксана не противилась. Она подумала, что, может быть, автобус ещё сделает рейс в обратную сторону, и тогда она выйдет где нужно. Если же нет, то она может попросить водителя разрешить ей остаться в автобусе на ночь, пообещать заплатить больше проездной платы, хотя из денег у неё оставалась совсем мелочь. Если никакие доводы не сработают, придётся выйти на конечной и волочиться до дома пешком. Водитель мог бы неправильно понять её, начав приставать, но и это не так сильно волновало её. Оксана не решила, как поступить лучше, да и так не хотелось сейчас что-то решать. И поэтому, так же сидя в одной позе, она просто ехала дальше.

В Петербурге было пасмурное утро, что, на мой взгляд, самое подходящее световое условие для архитектурной съёмки. В тот день, о котором идёт речь, я шёл сдавать объектив для фотоаппарата, который брал в аренду. Прокат находился в центре города, и я шёл к нему, проходя мимо Казанского собора. Сколько бы я ни гулял здесь и ни делал бы свадебных снимков в качестве нанятого фотографа, постоянно удивляюсь, что можно находить новые и новые ракурсы для интересных кадров, кружа вокруг архитектурных сочленений этого каменного гиганта. В этот раз мне был интересен вид между колоннами на купол соседнего католического храма. Недолго думая, я расчехлил свою фотосумку и решил сделать несколько снимков объективом, который нёс сдавать обратно. В общем, это был обычный день, по крайней мере, всё так начиналось.

Мне позвонили с пункта аренды – уточняли, успею ли я сдать технику вовремя, хотя до назначенного времени оставалось ещё прилично. Звонили как раз, когда я подстраивался для снимка к крайней колонне храма. Ненавижу, когда отвлекают в такой момент – ты только собрался с мыслями и отбросил все отвлекающие факторы, как тебя резко вытаскивают из этого состояния, как из тёплой постели, и окутывают чем-то холодным. Подобного не может случиться на моей основной работе: съёмка груды одежды, кроссовок, бижутерии и прочего хлама для интернет-магазина – секонд-хенда, где тебя тоже могут отвлечь звонком или сообщением, но ты, так же машинально, как и до этого, сможешь продолжать штамповать кадр за кадром мёртвые объекты бывшего пользования. Здесь же властвует миг, который ты стараешься уловить (иногда часами). Иногда он сам ловит тебя совсем не в подходящее время, вот как сейчас, неожиданно, как кирпич на голову, который, как ты думал, никогда не падает. И тут ты ничего не можешь поделать, ты становишься заложником по своей воле и не останавливаешься, пока не получишь тот самый снимок или целую серию снимков, которая более или менее удовлетворит тебя, ведь хороший фотограф знает, что такой миг капризен, и если уж он пришёл сам – бери его, даже если неудобно, даже если не ко времени и не к месту.