«Вот ведь… черт!»

— Сложно сказать, — попыталась отделаться общими фразами.

Но не тут-то было…

— Проще скажи, — не унимался Глеб. — И почему я не в курсе этой истории? Какой-то м*дак причинил тебе боль, а я даже не имел чести отпинать уродца по первому разряду? Кто ты? И куда дела мою Леру?

— Глеб, пожалуйста…

Она молиться готова была, лишь бы не продолжать эту тему.

— А что происходит-то, дорогие мои мужчины? — очень своевременно вмешалась в их диалог Маргарита Алексеевна. — Где ваш такт затерялся? Во-первых, это не ваше дело. А во-вторых, сказано же русским языком – все давно в прошлом. Извини их, милая!

— Ничего, — робко улыбнувшись, Лера попыталась успокоиться. Взять себя в руки. Честно говоря, она и сама своей реакцией оказалась удивлена.

«Неожиданно. Они просто застигли меня врасплох.»

— Кстати, мама, — наконец друг оставил ее в покое и переключился на еду, — ужин бесподобен! А жаркое — пальчики оближешь! Ты у нас кудесница!

— Согласна, сынок. Вкус просто изумительный! — Давыдова загадочно улыбнулась. — Только благодари Лерочку. Жаркое готовила она.

Герман поперхнулся, едва мать успела закончить фразу. Лера затравленно уставилась на мужчину, брезгливо взирающего на свое почти съеденное блюдо. Откашлявшись, Давыдов демонстративно отодвинул от себя тарелку и полоснул Леру таким взбешенным взглядом, что та инстинктивно дернулась и вжалась в мягкую спинку стула.

— В чем дело? — мгновенно отреагировал Станислав Юрьевич.

— Аппетит пропал, — холодно отозвался его сын.

Жестко. Сухо и надменно.

— Почему вдруг?

— Да чьи-то волосы в тарелке…

— Не может быть! — ужаснулась Маргарита Алексеевна.

— Отчего же? — от его ухмылки в жилах стыла кровь. — Светлые длинные пакли. У кого здесь такие?

«Теперь… только у меня…»

— За языком следи! — глава семейства выглядел сурово. — Не в дешевой забегаловке находишься!

Да только Герману было откровенно плевать на мнение окружающих.

Свое внимание он сосредоточил исключительно на ней.

Целиком и полностью. Казалось, никого более он и в упор не замечал.

Лишь ее – свою жертву…

— Поменяй! — приказал тихо, удерживая девушку в плену своего потемневшего разгневанного взора.

— Успокойся, сынок! — попыталась сгладить ситуацию Маргарита Алексеевна. — Я сейчас сама все…

— Нет уж! — остановил ее мужчина. Его губы растянулись в наглой ухмылке. — Лерочка твоя накосячила, вот пусть и исправляет ситуацию!

— Герман!

Давыдов оставался непреклонен. При одном лишь взгляде на Лерины волосы его, похоже, начинало лихорадить. Потому-то он и отчеканил холодно:

— Раз башку красить она научилась, сможет и тарелку вымыть!

— Сейчас же извинись! — грозно прогромыхал Давыдов-старший, явно теряя терпение. — Либо выметайся из-за стола!

Герман даже не взглянул на отца, лишь сурово сдвинул брови.

«Боже, что я натворила? Нужно было все же заколоть волосы, когда готовила жаркое! А теперь из-за моей безалаберности все переругаются!»

— Ничего страшного, — несмотря на дрожь во всем теле, Лера нежно улыбнулась. — Я все исправлю. Извини, Герман!

«И тем не менее ты мог бы сказать это гораздо мягче! Я же знаю, ты умеешь… когда захочешь! Но ты предпочел меня обидеть. Зря! Очень зря!»

Хоть и потряхивало ее прилично от нахлынувших эмоций, она уверенно подошла к мужчине. Что делает, прекрасно понимала. Но сдержаться уже просто не могла. Как и оставить данную выходку безнаказанной.

Взяв в руки нужную тарелку, Лера незаметно потянула за собой и салфетку, на которой стоял его бокал с вином.

Естественно, тот опрокинулся прямо на брюки Давыдова.

— Какого черта? — крепко выругавшись, Герман вскочил на ноги и угрожающе навис над девушкой. Лере казалось, что он готов в любую секунду вцепиться ей в глотку. Однако она нашла в себе силы и выдержала его тяжелый взгляд.