— Врача надо? — флегматично спросил Паша. Молодой совсем, ему даже двадцати нет, судя по виду. И как только попал к Воронцову. На лице не единой эмоции, подумаешь, палец человеку под истошные крики отрезали, каждый день так делаем.

— Обойдется, — отмахнулся я, — прижгите, перевяжите и хватит.

— А, если заражение? Условия, знаешь ли…

— Вот тогда и вызовешь врача. И отправь подарочек Беркуту, — протянул окровавленный платок, мое предупреждение.

Я не знал, какие сложности возникли у Графа с Беркутовым, считал, что это в принципе невозможно. Но в любом случае останавливаться не собирался. Он отдаст мне ушлепков, иначе будет война. У всех есть слабые места. Я понимал, что ввязываюсь в дерьмо, разгребать которое придется не только мне, если начнется война, она зацепит всю семью, но и пустить все на самотек я не мог.

С той ночи прошло несколько дней, и в течение всего этого времени я так и не смог заставить себя переступить порог собственного дома. Не мог я, в глаза ей не мог смотреть, после того, что сделал. Справлялся только о ее состоянии и последнее меня совершенно не радовало. Нет, она не ушла в себя, не закрылась. Напротив, ее активность перешла все допустимые границы. Физиотерапевт таким рвением был обеспокоен, слишком много она на себя брала, слишком сильным нагрузкам себя подвергала в стремлении поскорее встать на ноги и нужно было быть идиотом отмороженным, чтобы не понимать: она все-таки решила уйти. И мне бы мчаться туда, просить прощения, а я как последний трус прятался в доме Графа, периодически спуская пар в подвале.

— Да, брат, а я думал парни преувеличивают, — я вздрогнул от раздавшегося за спиной голоса.

— Твою мать, ты какого хрена подкрадываешься? — стакан теперь был пуст, а его содержимое оказалось на моих джинсах.

— Ты бухать еще долго собираешься? — усмехнувшись, он сел напротив.

— Да пошел ты, — отмахнулся я, и налил себе еще порцию. — Ты разве не должен быть в Москве?

— После твоих выходок? — он вынул второй бокал и плеснул себе виски. — Ты зачем Беркуту палец с угрозами отправил? Фу, как ты вообще это пьешь? — поморщившись, он слил остатки в раковину.

— А нехрен прятать у себя подонков. Донесли, значит? — я обернулся и глянул на его людей, которых вообще ничего не смущало. Стукачи, мать их.

— Они же все-таки на меня работают, — рассмеялся брат. — Зря ты тигра в клетке дразнишь, брат. С Беркутом так нельзя.

— Ну надо же, — откинувшись в кресле, я сделал глоток, — неужели сам Граф и боится какого-то Беркута?

— Во-первых, хватит пить, — он отнял у меня бокал, — во-вторых, Беркут — непредсказуем и опасен, мне нечем на него надавить и достать его я просто так не смогу, он людей тщательно отбирает, они сдохнут, но не предадут. А ты нарываешься на неприятности.

— А по-твоему я должен просто отпустить тварей…

— Ты просто должен был дать мне решить проблему.

— Самир ясно дал понять, что здесь ты бессилен, — я отмахнулся и вернул себе бокал, — хватит, Дем, спасибо за помощь, но дальше я буду решать вопрос сам.

— Что с тобой происходит, ты же всегда был рациональным до тошноты?

— Может мне тебе исповедаться тут еще?

— Лучше скажи, какого хрена ты сидишь здесь вместо того, чтобы быть с ней, — он поставил меня в тупик своим вопросом. — Что смотришь? Это ведь из-за нее, дом даже купил, запер ее там, а сам здесь с бутылкой паршивого пойла прохлаждаешься.

— Ты какого хрена лезешь? — процедил я, едва сдерживаясь.

— Домой езжай, Авдеев, пока очередной финт не выкинул. Миленькая она у тебя, дети красивые будут, — он издевался и чудо, что я все-таки сдержался и не начистил ему физиономию.